как живут отшельники в заброшенной сибирской деревне
«Летом 2017-го я ходил в тайгу, на две недели, один, — рассказывает пользователь Pikabu под ником sadmadcrou. — Без желания выживать, что–то доказывать. Путь ради пути. Чтобы просто побыть наедине с собой, отдохнуть от интернета, мобильной связи, а последние годы замучившая меня бессонница стала своеобразным топливом в виде пинка под зад собрать рюкзак.
До этого в походы не ходил, в сольные тем более. Началось все с зудящего желания зимой, в период, когда был очередной дедлайн и хотелось просто разорвать любого встречно-поперечного, прогуляться в тайгу до заброшенной деревни Князевки. По мнению «Википедии», там уже никто не живет. Как оказалось, это не так».
Путь
Старт от поворота на деревню Гриневичи, последний оплот цивилизации перед глухой тайгой, автобус высадил в 18:30 по местному времени. В уши ударила тишина леса, а в нос — необычайно вкусный воздух. Да, именно вкусный! После затхлого, намертво прокуренного Омска этот воздух показался амброзией, его хотелось не вдыхать — пить.
Первой целью было пройти десяток километров, уйти подальше от цивилизации и встать на привал. Дорога шла то вниз, то вверх. Начал слегка одолевать гнус. От него спасал накомарник и разведенный на спирту деготь, лучший друг таежника. Пели птицы, и на душе было так хорошо, что самому хотелось петь. Ощущения из детства — впереди неизведанное и ты ни одному микроорганизму во вселенной ничего не должен. Светлые чувства.
На Малиновку вышел к десятому часу вечера, она неожиданно наплыла на меня, лес вытолкнул в пустое пространство бывшей деревни. Заросшие домовые ямы, остатки загона для коней и таежная речушка с одноименным названием. Я заночевал на повороте на бывшую деревню Верхний Турунгас, рядом с еловой рощицей. Костер разводить не было сил, просто поставил палатку, сделал чай на горелке и провалился в черноту сна.
Изначально я пытался прогнозировать, как буду спать один в тайге, будет ли одолевать типичный для горожанина страх перед лесом.
Оказалось, все это ерунда, эти страхи остаются в городе. Протопав 11–12 километров с 40-килограммовым рюкзаком в жару, я избавился от всех страхов подчистую. К тому же я воткнул в уши беруши: ночью лес очень громкий, орут всякие птицы, шорохи и так далее. В палатке было уютно, чувствовал себя защищенным.
О гнусе
Таежная мошка меня вообще не ест, только мешается перед глазами. Это раздражает. Комаров в июне много, репеллент спасает слабо, накомарник — лучший друг. Клещей не было, я часто осматривал пропитанную репеллентом от клещей энцефалитку и не снял ни одного товарища. Оводы присутствовали номинально и не мешались, пару раз я видел шершней — гигантского размера пчелка, сантиметров пять или шесть. Шершни дрались, а я выступал в роли пассивного наблюдателя.
Один раз я вышел ночью в полной темноте в туалет и был крайне удивлен. Повсюду около палатки светились желтые звезды. Сначала подумал, что это майские жучки, но объекты не двигались.
При детальном рассмотрении оказалось, что это такие своеобразные гусенички со светящейся задней частью. Название, увы, не знаю. Отшельники рассказывали, что в древние времена в деревнях набирали этих гусениц и гнилушки (место их обитания) в емкость, и при свете такой «лампы» вполне можно было даже читать.
Живность на пути
Утром второго дня ко мне пришли лоси. Топтались у палатки, фыркали. Заснять не получилось: при виде меня ребята спешно дернули в тайгу. Место второй ночевки вообще изобиловало живностью. Рядом с палаткой было гадючье гнездо, его хозяйка частенько грелась на солнышке, сразу уматывая под елку при моем появлении.
В тот день впервые прошел дождик, и дорога раскисла до состояния сметаны. Подойдя к очередной большой луже, я увидел свежайший след хозяина тайги килограммов так на 400, размер ноги 45‑й, не меньше. Фотографировать не стал, спешно покинул место. Вообще, следы медвежат и мишек средних размеров встречались постоянно, а через каждый метр — следы лосей.
Отшельники брошенной деревни Князевка
На третий день я вышел к деревне. Потоптался у ворот, покричал хозяев и, решившись, отогнул проволоку и вошел. До меня дошло, что эти ворота нужны для того, чтобы кони не убегали в тайгу.
Интересные ощущения одолевают, пробирает аж до костей. Пустая безжизненная деревня. Дома-то стоят, прикрытые запущенными огородами и слегка покосившимися заборами, а людей нет. Навстречу вышел мужичок в картузе и забормотал приветствие. Пожали руки, познакомились. Мужичка зовут Леонид, и он постоянно живет в единственном живом доме с еще одним отшельником Василием. Позвали в избу. Я сказал, что обязательно зайду, но мне нужно куда-то встать с палаткой, желательно поближе к речке. Мужички посоветовали старую царскую заросшую дорогу, которой уже не пользуются лесовозы.
Мое общение с Василием и Леонидом стало откровением. Для меня распахнулся целый мир баек про жизнь в лесу, деревне. Про экзистенциальный вакуум в теле деревенского жителя и как с ним бороться.
Как-как? Алкоголем, конечно же! Отсюда и смена места жительства Леонида, мигрировавшего из пьющей вороватой разухабистой Атирки в Князевку на полную пожизненную реабилитацию три года назад. Леню привез Владимир, брат Васи, едва живого, упитого напрочь. Сжалился над одноклассником. Теперь Ленька помогает с конями и по дому.
Василию сложно со всем справляться. Много лет назад при разборе дома на ногу ему упало бревно, и теперь он ходит всегда с палочкой, иначе никак — стальная пластина на десять болтов и ибупрофен постоянно. Василий очень начитан и интеллигентен, зачитывается фантастикой, с ним приятно разговаривать. Леня же, напротив, прост, мало чем интересуется, но тем не менее по-простому добр.
Я решил не идти дальше на Туй, еще 40 километров пути по внезапно возникшей жаре не придавали желания геройствовать. В конце концов, я выбрался на отдых и решил отдыхать. Поселился на живописном участке на речке, ходил каждый вечер к мужикам за историями и общением, получая огромное удовольствие от компании.
Об алкоголе
Отношение спокойное, иногда пьет даже Леня, которому надо бы вообще не пить. Я захватил с собой две бутылки водки, купил в мини-маркете на автовокзале Тары, когда узнал от аборигенов, что в Князевке все же кто–то есть живой. Водка в тайге вообще мастхэв как антисептик тела и души. В первый вечер пили за знакомство, спокойно и одухотворенно. Никто из мужиков не впадает в состояние берсерка от спирта. Только Леню, если сильно выпьет, начинает от алкоголя троить — речь путается и руки трясутся.
Водку часто привозят охотники, рыболовы и просто случайные путники. Особенно зимой, под Новый год и месяц после у мужиков скапливается огромное количество бутылок. Угощают нещадно. Сами же ставят бражку на березовом соке, о ее питательных и живительных качествах для нутра очень любит разоряться Леня. Бражка и правда хороша.
Лошадки
Они для души. Их, конечно, иногда продают, этим занимается Владимир, но по-серьезному статьей дохода это назвать сложно.
Лошади в деревне гуляют сами по себе, на свободном выпасе. На зиму для них заготавливают корм, косят траву и привозят еще овса. Очень многие пугливые, но мне удалось погладить морды парочке. Настоящим бичом для них является гнус, от него пытаются спрятаться в полуразрушенных домах, на старом зернохранилище. От мошки и комаров у коней кожа ходит ходуном.
Был забавный случай. В зной жеребятки штабелями улеглись рядом перед домом, штук шесть, не меньше. А мамки ушли пастись. Внезапно залаяли собаки, жеребятки проснулись и давай метаться в панике, не понимая, где мамаши. Жались друг к другу, успокоились нескоро.
О простой мужской пище и подарках
Я сидел у мужиков каждый вечер и ел простую грубую пищу. Вкуснее мраморной говядины и лобстеров. Грубый хлеб, картошка, лук, вкуснейший гороховый суп от Василия, бобрятина. Ага, бобрятина. Я сначала подумал, что это такая жирная разваренная говядина, но нет. Нюансы вкуса катастрофически малы.
Мясо подкидывают охотники, они частые гости в Васиной избе. Кстати, Вася не берет ни копейки за ночлег, а на попытку дать денег обижается.
Я подарил Василию хороший нож. Оставил всю оставшуюся еду и половину своей аптечки, репелленты и все расходные мелочи. В следующем году обязательно снова поеду в Князевку и повезу мужикам машинки для кручения папирос, табак, диски с фильмами. Они их смотрят на старом DVD-проигрывателе, подключая его к аккумулятору.
Вот такая вышла у меня тайга, тайга одному обернулась иначе.
Смотрите также: Грузинский монах 20 лет живет на сорокаметровом известняковом монолите в Имеретии
Источник
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Звери невиданные и чудища лесные. Бронзовые боги тайги
В 1993 году историк-древник Андрей Шаповалов пришел работать в Новосибирский краеведческий музей лаборантом.
Тогда его главной задачей была систематизация коллекции археологии. Сейчас Андрей Шаповалов (а он уже давно занимает пост директора музея) занят примерно тем же. Он классифицирует древние бронзовые артефакты, только теперь имеет дело не с реальными предметами, а с их цифровыми копиями. Рутинное занятие уже принесло свои плоды: во многом прояснилось представление о мифологии древних таежных жителей Западной Сибири.
Как и повсюду, из-за пандемии коронавируса новосибирский музей закрыт для посетителей, а сотрудники работают в удаленном режиме. Поэтому у директора вдруг появилось свободное время, вот он и начал, наравне с подчиненными, приводить в порядок то, что накопилось за последние годы. Андрей Шаповалов говорит, что, разглядывая эти изображения одно за другим, он видит много нового или хорошо забытого старого:
– Дело в том, что все наши коллекции оцифрованы. Мы это делали сплошным потоком, оцифровывали все подряд, то есть у нас в музее к каждой вещи есть фотографии с разных ракурсов.
Им присвоены специальные номера. Но, представьте себе, в нашем собрании – 60 тысяч предметов археологии. Это порядка 100 тысяч графических файлов. Когда они лежат в огромном блоке, с ними очень трудно работать. Эта архивная база картинок как огромная помойка. Поэтому файлы надо разобрать по периодам, то есть, грубо говоря, разложить по папочкам. Я занимаюсь именно этим.
– Среди прочего, вы систематизируете предметы так называемой кулайской археологической культуры. Название это условное. Просто первую бронзовую фигурку, характерную для этой культуры, археологи нашли в свое время на горе Кулайка. Наверняка существовал какой-то этноним, однако как обозначали себя эти люди или как их называли другие племена, никто не знает. Но хоть что-нибудь известно об этих кулайцах? Какими сведениями располагают археологи?
– Они довольно долго обитали на юге Западной Сибири, с 3-го века до нашей эры до 3-го века нашей эры.
В общем, это довольно известная культура. Ее вещи есть во многих музеях. Не только в нашем, но также, например, их много в Томском краеведческом музее.
– Фигурки кулайской бронзы по-своему обаятельны, но изящными их не назовешь. В вашей коллекции немало достаточно грубых вещей, без тонкой отделки. Порой даже не понять, что именно изображено. О чем это свидетельствует?
Глубоко в тайге все очень неясное и очень опасное. Там болото, там ломкие тени
– Надо понимать, что такие фигурки – это материальные остатки от жизни людей, которые жили в лесной зоне нынешних Новосибирской и Томской областей в то же время, когда в степных зонах господствовали кочевники. То есть параллельно уже существовали развитые скифские культуры. Скифские, потом гуннские. И вот доминировала, вообще-то, кочевая культура. У этих кочевников было много бронзы: она такая литая, красивая. Среди прочего они изготавливали огромные медные и бронзовые котлы. Так вот эти котлы какими-то путями попадали в лесную зону.
И там их пилили на маленькие кусочки. Потом эти кусочки плавили и выливали из них вот такие фигурки. Они очень небольшие – 8–10 сантиметров в длину. Еще они плоские, это плоское литье. Эти вещицы с передней части не очень красивые – никакие заусеницы не убраны, а с обратной стороны они еще хуже. Их лили очень простым способом, в односторонней форме, которую очень грубо вырезали. Но поскольку люди кулайской культуры такие ценные и высокотехнологичные вещи, как котлы, переплавляли и делали вот эти фигурки, значит, эти фигурки для них были еще важнее. Судя по всему, они имели какой-то сакральный смысл. Какой смысл – мы не очень знаем. На этот счет есть разные гипотезы. Но более поздний этнографический материал дает нам основания предполагать, что такие фигурки использовалось в качестве каких-нибудь накладок, например, на изображение духа. То есть могли делать маленькую деревянную или соломенную куколку, к ней привязывать вот это бронзовое изображение и использовать ее как алтарь. Такие фигурки могли использовать и как подвески к шаманскому костюму или к шаманскому бубну.
Их могли изготавливать просто в каждом доме в честь какого-нибудь духа – покровителя семьи. К сожалению, зачем эти люди это делали, мы никогда не узнаем. Археология на нынешнем этапе ответов на такие вопросы не дает. И все же, если посмотреть на большой массив этих фигурок, то получается целостная картина.
Сравним кулайские вещи с тем, что делали скифы или гунны. Там чистые линии, очень сложные композиции, правильно прорисованные животные, где все узнается. Там очень филигранная техника изготовления. А здесь все такое корявое, угловатое, то “скелетное”, то вообще непонятного вида. И вот эта разница, видимо, объясняется разницей восприятия мира.
В степи все чисто, длинный горизонт, прекрасно все видно. Любой враг обнаруживается издали, и принимается решение, что с ним делать. Точно так же отношение к любому другу. В этих культурах все понятно. Юг и восток – это хорошо, север и запад – это плохо. Или гора.
Она всегда священна, а темная долина всегда непонятна и опасна. А вот в лесу, там, где производились эти кулайские фигурки, совсем другая история.
Глубоко в тайге все очень неясное и очень опасное. Там болото, там ломкие тени, там какие-то коряги. Там очень мало людей, поскольку тайга не может прокормить много людей. И, как правило, эти люди разделены на враждебные друг к другу группы, потому что они конкурируют и за пищу, и за женщин. За много чего конкурируют малые группы, как правило. А вокруг них всегда опасность, они всегда начеку. Это современный человек с ружьем чувствует себя более-менее прилично в тайге, и то, знаете, не всегда, а если попасть ночью на болота – это просто страшно. И эти люди такой же страх испытывали. Так что эти фигурки отражают их отношение к природе.
Они видели своих богов и духов такими: немного сломанными, корявыми
То есть они видели своих богов и духов такими: немного сломанными, корявыми. Они ужасные, они могут трансформироваться во что-то.
Сегодня ты видишь в этой фигурке лося, а завтра ты в этом лосе можешь увидеть волка. В общем, это звери невиданные и чудища лесные. Собственно, бронзовое литье кулайской культуры тем и привлекательно, что мы до конца не можем понять, что это и для чего использовалось.
– Про часть таких бронзовых фигурок специалисты говорят, что они выполнены в скелетном стиле. Что это значит? Есть какие-то версии, почему они были не объемные, а плоские и внутри как бы ажурные?
– Понятнее всего, почему они были плоские. Такой была техника литья. Благодаря археологическим изысканиям, есть доказательства того, что эти люди полое литье не знали. Полое литье и гнутое литье – это очень сложные техники.
Беременная лосиха. Из коллекции Томского краеведческого музеяНо скелетный стиль относится не к этому. Скелетный стиль – это когда изображается не только целое тело или его контуры, но также отдельные внутренние части существа и его органы. И это не исключительно кулайская придумка. В разные эпохи он был у очень многих народов. Древний художник, скорее всего, передавал не только то, что он видел в окружающем мире, а нечто большее. Помните известное выражение античного киника “я вижу лошадь, но не вижу лошадности”? Так вот они показывали “лошадность”, а не лошадь. То есть они показывали то, что они знают или думают об этом существе или звере. Поэтому, например, очень часто бывает, что внутри медведя есть еще маленький медведик, и мы понимаем, что это беременная самка, потому что так они представляли беременность. Или у некоторых фигурок читается, что есть ребра. У других – что есть сердце, есть печень, иногда позвоночник. Иными словами, есть, в их понимании, важные органы. Я думаю, они пытались передать суть того существа, которое изображают. Не внешний вид, а суть. Все, что я сейчас сказал, – это общая версия.
Моя же версия состоит в том, что чаще всего они в этих неясных фигурках изображали то, что им самим было не совсем ясно. Например, это могли быть духи Нижнего мира.
Иными словами, это духи подземного мира, про которых все знают, что они существуют, но которых никто не видел воочию. И все представляют их в каком-то страшном обличье. И не такими, как в привычном мире. Да, внутренности у них есть, но непонятно какие. Такой дух может быть не просто антропоморфный, а с какими-то изъянами. Или не просто похож на лося, а такой перевернутый лось.
Предки хантов и манси, которые находили кости и туши мамонтов, считали их подземными крысами или подземными лосями
Для сравнения: предки хантов и манси, которые находили кости мамонтов и туши мамонтов, считали их подземными крысами или подземными лосями. Может быть, и люди кулайской культуры вот так изображали такое непонятное и невидимое.
В коллекции нашего музея есть фигурка, где изображен человечек на коне. Впрочем, мы точно не знаем, на коне или на лосе. Это очень известная вещь. У меня дома есть ее точная копия. Так я ее люблю! Однажды один увлеченный ювелир просто упросил нас создать сувенирную линейку.
Этого не получилось, но одну вещицу, вот эту, он сделал и подарил мне.
– У всякого директора любого музея много административных хлопот. Удается ли вам до сих пор бывать на раскопках? В частности, там, где были обретены вещи этой кулайской культуры?
– Ну конечно! Я все-таки диссертацию защищал по специальности «Археология» и много лет работал в экспедициях. Сейчас в нашем краеведческом музее есть собственный археологический отряд, и я хотя бы на денек приезжаю на раскопки, потому что мне очень хочется. Когда ты видишь ситуацию на месте, это очень многое дает. Так что четыре года назад я был в том месте, где один из этих предметов был найден.
– Какой?
– Он очень маленький и невнятный. Он похож на недоделанного носорога. Очень трудно описать эту вещь словами – это такой маленький носорожек.
– Хотя понятное дело, что в этой сибирской тайге никаких носорогов не было.
– Разумеется. Это какое-то другое животное, оно просто похоже на носорога.
Может быть, кстати, это изображение той самой земляной крысы, потому что считалось, что мамонт – это огромная земляная крыса с гигантским рогом, который роет подземные ходы и живет под землей. Может быть, это он? Это еще надо осмысливать. Потому что мы имеем дело не с реальными вещами. Мы имеем дело с мифологией. А в мифологии может быть и единорог, и что угодно.
Коллекция кулайской бронзы – это очень разные предметы. У нас их много. 20 лет назад я был хранителем в нашем музее. С тех пор уже пришли новые поступления, были открыты какие-то новые памятники. Сейчас, когда я занялся систематизацией, на меня эти фигурки произвели большое впечатление. Будучи директором музея, некоторые из них я все же видел в первый раз. Они лежат в фондах, в специальном хранилище, и туда, кроме хранителя, мало кто ходит. Правда, часть из этих предметов выставлена в постоянной экспозиции. Но некоторые, повторю, мне не попадались на глаза.
Это не значит, что они никогда не использовались, просто я их не видел.
– Пройдет время, когда-нибудь закончится эта пандемия и этот карантин, и тогда музеи вернутся к нормальной жизни. К тому моменту вы, вероятно, все обработаете и систематизируете. Предполагаете ли вы как-то по-особенному распорядиться этой коллекцией? Или сейчас пока вы об этом не думали?
– Только оттого, что я смотрел на эти вещи в массе, у меня появилось очень много идей, некоторые из которых очень простые, но они не приходили в голову, потому что никто не смотрел на эти вещи таким взглядом. Представьте, когда ты сидишь и отсматриваешь тысячи картинок, они все в голове неизбежно собираются в какие-то блоки. Я же не просто на них смотрю, я кое-что про них знаю. Поэтому, скорее всего, с кулайцами мы что-нибудь придумаем. Сложность в том, что эта коллекция большая, но сами вещи очень маленькие. Из них просто так выставку не сделаешь. Скорее всего, это будет более широкий блок про сибирское искусство какого-нибудь этапа.
Быть может, эта выставка будет о том, что кулайские вещи – это такая классика. А после Кулая возникла верхнеобская культура, и там тоже есть бронза. Там кулайская традиция слегка прослеживается. И от этой археологической культуры у нас тоже очень много предметов. Мы нашли два года назад роскошный клад. Клад – это значит не погребальный, не поминальный памятник, а просто фактически отдельные вещи в чистом поле. И там тоже очень много любопытных вещей. Мы, скорее всего, будем это объединять и показывать вместе.
Цель музея – познакомить посетителя с подлинным предметом. Понимаете, есть магия предмета
Мы же музей! Цель музея – познакомить посетителя с подлинным предметом. Поэтому все, что мы сейчас делаем в Сети, – это очень правильно. Это относится к просвещению, но это все равно немножко суррогат и немножко уводит нас от цели. Понимаете, есть магия предмета. Когда ты держишь его в руках – это работает лучше всего. Поэтому, кстати, все музейные сотрудники очень любят смотреть, например, не в базу данных, не на картинку, а на сам предмет и особенно брать его в руки.
Но это и на посетителей действует так же. Мы настоящие такие олдскульные музейные работники и верим, что музей – это демонстрация подлинного предмета. Так что, конечно, мы будем показывать вживую.
Ну а пока – добро пожаловать на сайт Новосибирского краеведческого музея. 95 процентов нашей коллекции можно просто посмотреть через интернет, просто войдя в нашу учетную хранительскую систему. В музейной информационной системе КАМИС у нас размещено 100 процентов вещей наших фондов, однако доступ к этой системе есть только у музейщиков. Ну а для всех прочих людей мы выкладываем 95 процентов, потому что есть ограничения. Кое-что мы специально не показываем, а все остальное можно увидеть. Причем с описанием, с аннотацией.
– Об ограничениях какого рода вы говорите?
– Мы не показываем драгметаллы. Мы не показываем оружие. Это наше внутреннее правило. Мы бы очень не хотели спровоцировать какую-нибудь криминальную историю. Краеведческий музей – это не место для вожделения грабителей.
– Но ведь вы сейчас не о древнем оружии говорите?
– Нет, мы говорим о нормальном оружии, которое…
– Более-менее современное?
– Конечно! Охотничий карабин Сергея Мироновича Кирова до сих пор может убивать.
– А он у вас есть!
– А он у нас есть, и не он один. Поэтому мы такие вещи не показываем, но они и не очень нужны широкой публике, я так думаю, – говорит Андрей Шаповалов.
Выжить в тайге. История спасения сибирячки, 6 дней прожившей в лесу без еды | ОБЩЕСТВО
Оксана Леканцева из посёлка Кытат Большеулуйского района (Красноярский край) пошла в тайгу за ягодой и пропала. Почти неделю её искали родные, земляки, полиция и бойцы Росгвардии. Все знали, что у заблудившейся не было с собой еды и тёплой одежды. При этом повсюду в лесу встречались следы диких зверей. Только на шестой день засечь потерявшуюся получилось при помощи квадрокоптера. Как женщине удалось почти неделю прожить одной в лесу, выяснял корреспондент «АиФ-Красноярск».
Медвежий край
Посёлок Кытат — настоящий медвежий край. В нём всего пять улиц, и кругом на многие километры непроходимая тайга. Но местные жители знают, как с ней дружить: здесь почти в каждой семье свой охотник, с малолетства сельчане ходят за грибами, ягодой, шишками. Для большинства тайга — единственный шанс заработать.
Вот и семья Леканцевых: муж с женой, их сын и племянник — 6 июля отправилась в лес за жимолостью. Быстро нашли кусты с ягодой недалеко от заброшенной лесопилки и приступили к сбору дикоросов. Но тут к ним вышел медведь. Ближе всех он подошёл к Оксане, она его испугалась, стала убегать и потерялась.
Оксана Леканцева пошла в тайгу за ягодой и пропала. Фото: кадр видео телеканала «Енисей»На поиски 39-летней женщины отправился почти весь посёлок. К местным жителям присоединились сотрудники полиции и Росгвардии. Радиус местности, который они осматривали, был больше 7 км. А тем временем женщина уходила всё дальше в лес.
При этом у неё не было с собой ни еды, ни питьевой воды, мало тёплой одежды. А температура воздуха ночью в этих местах опускалась до +5 градусов. И, как оказалось позже, всё время по её следам шёл медведь.
«В первую ночь я увидела ёлку с большими корнями, залезла под них и уснула, — вспоминает Оксана Леканцева. — Потом пошла дальше искать дорогу. Из вещей у меня было двое штанов, кофта, широкий плащ и платок. Пила воду из луж, ела в основном кислицу».
Техника и любящее сердце
С каждым днём надежды на то, что женщину найдут живой, таяли. Местность сильно заболочена, везде высокая трава. Кроме того, в лесу было много тех, кто тоже собирал ягоду. Кричали Оксану, а откликались другие люди и этим тоже затрудняли поиски. Поэтому, как сообщили в ГУ МВД по краю, решили в спасательной операции использовать беспилотный летательный аппарат. И вот почти чудо: на шестой день тепловизор засёк движение человека. По имеющимся координатам на место поиска отправилась мобильная группа из полицейских, сотрудников Росгвардии и местных жителей.
Одним из первых до потерявшейся женщины добрался её муж — говорит, как будто что-то толкнуло туда, где она.
«Нашли старую дорогу, пошли по ней и вдруг увидели след — я понял, что это не зверь, так как сам охотник, — рассказывает Владимир Леканцев.
— Мы стали торопиться, вышли на вытоптанную полянку, я стал звать жену, и она откликнулась метрах в десяти».Сейчас с Оксаной всё в порядке. Она говорит, что, пока блуждала в лесу, думала о детях, как они без неё останутся, видно, эти мысли её и спасли. Дело в том, что в этих лесах часто теряются люди, и найти их живыми удаётся не всегда. Так, недавно неподалёку обнаружили труп мужчины, он пропал 3 года назад. Ещё одну женщину, которая ушла из дома год назад, найти не удалось.
Летательный аппарат на вооружении красноярского авиационного отряда Росгвардии с 2010 года. Он оснащён видео- и тепловизионной камерами.
Данные передаются на передвижную наземную станцию в режиме реального времени. Понять, что засекли именно человека, можно по его размеру, интенсивности и характеру передвижения. За один полёт, который может длиться до трёх часов, аппарат обследует территорию в радиусе 40 км. С помощью аппарата ранее уже были спасены десятки пропавших.Еще не мертвая тишина: как живут последние обитатели заброшенной деревни | Статьи
До заброшенной деревни Мончалово, расположенной подо Ржевом, от асфальтированной дороги идти по лесу с пару километров. Представьте себе американские горки, перемещенные в горизонтальное положение: примерно так и выглядит замысловатое переплетение глубоких колдобин, выбитых на лесной грунтовке внедорожниками облюбовавших эти леса охотников. Легковому автомобилю, как и машинам экстренных служб и медиков, здесь не проехать. Не пройти — без посторонней помощи, — и тем, кто приезжает в Мончалово, чтобы поклониться памяти более чем полутора тысяч бойцов, захороненных в местной братской могиле.
Впрочем, даже если добраться до бывшей деревни, найти захоронение там будет нелегко. Единственные, кто могут указать к нему путь, — 93-летняя Нина Ивановна и ее дочь, Валентина. Последние 20 лет они живут совсем без электричества, несколько лет — в полном одиночестве, и все-таки отказываются от переезда в город. Корреспондент «Известий» отправилась в эти места и записала их историю.
Глубокие, глинистые колеи, петляя, сплетаются в тугую косу: такое осилит не каждый внедорожник. Идем, перескакивая с одной стороны дороги на другую. Нам повезло — как раз ударили морозы и лужи сковывает лед в несколько сантиметров толщиной.
На покрытой легким слоем поземки глине отчетливо видны свежие следы проходивших здесь животных: большие, заостренные, лосиные; маленькие, аккуратные — косули, и длинная цепочка, оставленная чьими-то мягкими лапами — то ли собаки, то ли волка.
Такой дорога становится лишь спустя километр-полтора пути по лесу и поросшему молодыми деревцами полю.
Все это — часть бывшей деревенской улицы, которая когда-то тянулась на пару километров
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Хотя бы немного проходимым путь до Мончалово становится лишь по первым заморозкам, прежде, чем его заметет снегом
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Весной, большую часть осени и летом, в дожди дорога становится непроходимой. Зимой ее и вовсе нет. Нет для всех, кроме Валентины — спокойной, мягкой и очень вежливой женщины лет 55, которая уже много лет живет здесь со своей 93-летней матерью, Ниной Ивановной.
Валентина уже много лет регулярно проделывает этот путь — от деревни до поселка. До последнего времени она проходила его дважды в день — на лыжах, или в больших охотничьих сапогах, чтобы успеть утром на работу во Ржев. Электричка до него с поселковой станции уходит в семь и в восемь часов утра.
В этот раз нас провожает Александр — племянник Нины Ивановны, приехавший навестить старушку из соседнего Зубцова: военного вида мужчина лет 50, с густой щеткой усов, в спортивной куртке, калошах и выцветших армейских брюках, выныривает откуда-то из-за поворота неожиданно. Широко улыбается, забирает рюкзаки и галантно показывает «более удобную» сторону дороги.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Александр провел в этих местах все детство, а потом вместе с матерью переехал в соседнюю деревню. Теперь о многих жителях Мончалово он почти ничего не помнит, но еще может рассказать, как местные мальчишки коллекционировали найденные винтовки и гранаты — и, бывало, подрывались
Однажды, рассказывает наш сопровождающий, Валентина ему пожаловалась — мол, несколько дней на работу ее по лесу «провожал» медведь. Но она не пропустила ни одного дня. И постепенно медведь отстал.
— Я бы, — признает после паузы скупой на слова Александр, — не ходил. Все-таки хоть и наш, можно сказать, медведь, местный, а всё равно страшно. А она ходила.
Лес редеет, расступается, впереди появляется широкое поле.
— Скоро, наверное, — спрашиваю с надеждой, — уже деревня?
— А вот же она, — обводит вокруг руками проводник, — деревня.
Бабушка в туфелькахКогда-то, еще в конце прошлого века, здесь стояло больше 30 домов.
Теперь всей памяти о них — километр-полтора плохой дороги, вьющейся по полю, и кое-где отмеченной высокими, почерневшими от времени березами и дубами. Как и костлявые кусты яблонь, они — единственное, что еще указывает на давно исчезнувшие дворы.
Мы идем к братской могиле по желтой траве, сквозь сырой ноябрьский туман. Тишина. Через несколько минут пути по пробитым в бурьяне, постоянно перекрещивающимся и расходящимся тропинкам, ведущим мимо нескольких сохранившихся остовов брошенных домов, мы видим впереди едва различимый силуэт коленопреклоненного солдата. Видим, потому что знаем, что он там. Ни с опушки леса, ни с середины поля его заметить невозможно.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
При этом саму могилу не назвать заброшенной — в районной администрации говорят, что к ней стараются приезжать хотя бы раз в год, на День Победы
Для всех, кто все-таки добирается до этих мест, проводниками становятся Нина Ивановна и Валентина. Только на это 9 Мая она лично провела туда пять групп.
Некоторые приезжают издалека — недавно, скажем, были люди из Пензы. Кто-то едет из года в год — им уже проще. Потому что никаких указателей и ориентиров по пути к могиле нет.
Автор цитаты
— Один раз я шла на работу, рано, опоздать нельзя было, и навстречу мне — мужчина и бабушка, старенькая совсем, с портретом. Мужчина говорит — отец ее здесь похоронен, давно просила приехать. А бабушка с тросточкой и в туфлях. Я им говорю, — вы ведь не дойдете, не пройдет бабушка-то, — и у спокойной Валентины голос начинает дрожать.
Как дрожит всякий раз, когда она начинает говорить не про медленное умирание деревни, не про 20 лет, проведенных без света и дороги, а про братское захоронение.
— Вернуться мне нельзя было, но я им сказала, если все-таки доберетесь, вы постучитесь в дом, там мама моя, она, может, не услышит сразу, но вы стучитесь! Она покажет, — и голос поднимается, как будто и сейчас, здесь, она разрывается между попыткой убедить их развернуться и попыткой все-таки помочь найти дорогу.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Венки приносят сюда, к самому мемориалу, но большая часть захоронений находятся на огороженной территории вокруг него — слева видны плиты с именами всех солдат, захороненных здесь по официальным данным
Потом, говорит Валентина, вечером специально сходила на братскую могилу. Не было там портрета. Видно, не дошла бабушка в туфельках.
ВойнаВ братской могиле здесь только по официальным данным лежат останки 1607 бойцов, погибших в мончаловских лесах во время Ржевской битвы, — одного из самых тяжелых и кровопролитных сражений Великой Отечественной. Всего в период с 1942 по весну 1943 года погибли по меньшей мере около 400 тыс. человек (оценки разных историков разнятся), больше 100 тыс. из них остались в этих лесах, где, пытаясь освободить Ржев, в окружение попали сразу две советские армии — 39-я и 29-я.
Командир взвода 927-го артполка А. Сеченов, воспоминания приводятся по книге «Я убит подо Ржевом.
Трагедия Мончаловского котла»:
«В районе Мончалово, Чертолино, известковый завод… Дивизия попала в окружение. (…) Если первые дни мы еще пытались пробиться, с нами было и наше командование, и штаб, у нас еще были боеприпасы, провиант и медикаменты, то всего этого хватило ненадолго. Дальше мы уже голодали, страдали от ранений и холода, уходили в лес, зарывались в землю, в снег, грызли ветки кустарников, корни, траву из-под снега, иногда перепадал кусочек застывшего мяса от павших лошадей».
В 1950-е разбросанные по лесам могилы решили «укрупнить» — останки из небольших захоронений перенесли в более крупные, надо всеми поставили хорошо узнаваемые типовые памятники. Сейчас на территории только одного Ржевского района расположены 43 братских захоронения (по данным администрации — 39 и два мемориала), в некоторых из них покоятся останки от 1,5 до 4 тыс. человек. Останки других бойцов по-прежнему ежегодно поднимают из небытия работающие в лесу поисковики.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Вместе с солдатами тяготы жизни в «мончаловском котле» зимой 1942–1943 годов делили и люди, остававшиеся в деревнях, — в том числе и Нина Ивановна. Потом, по весне, когда был освобожден Ржев, а в лесу и на полях начал сходить снег, она вместе с другими жителями находила и хоронила останки тех солдат. Ей было 17 лет.
— В полях находили, в воронках, где талая вода стояла, и стаскивали всех к могиле, — рассказывает она.
Из ходатайства отдела укомплектования и службы войск штаба Калининского фронта от 23 марта 1943 года:
«В связи с поступлением большого количества писем о розыске военнослужащих их родственниками возникла необходимость в издании печатного списка военнослужащих, разыскиваемых родственниками.
Прошу Вашего содействия в отпуске для этой цели бумаги 500 килограмм…»
Прошу Вашего содействия в отпуске для этой цели бумаги 500 килограмм…»Нина Ивановна родилась в 1925 году на расположенном в нескольких километрах от деревни хуторе, а в 1939 году, когда хутора стали ликвидировать, вместе с семьей (отец, мать, бабушка и восемь детей) перебралась сюда, в Мончалово, где тогда был большой — почти на 40 дворов, — колхоз. Построили дом, но его вскоре после начала войны кто-то поджег — скорее всего, чтобы не достался немцам, — и Нина Ивановна с родителями вернулась обратно на хутор.
Впрочем, он тоже долго не простоял — дом был уничтожен, когда попал на линию огня в случайном столкновении, в нем погибла не ходившая уже к тому времени бабушка, а семья перебралась в чужую избу, которую делила с двумя такими же семьями-погорельцами.
— Мама тогда была раненая в ногу, в той перестрелке, я ее спрашиваю, а как же ты? А она говорит — ну ничего, сидя, на лавочке спала. Одна изба, места на всех не хватало, — рассказывает Валентина.
Нина Ивановна сидит рядом, слушает внимательно и кивает.
О войне она говорит спокойно, размеренно. Но в основном о солдатах — и советских, и немецких, — скорее с удивлением на их трудную жизнь. Про свои беды старается без нужды не говорить — на судьбу не жалуется, других, в том числе и немцев, ни в чем не упрекает.
Автор цитаты
В семье в голодное время оккупации оставалась корова, но в самую тяжелую зиму 1942–1943 годов лишились и ее. Немцы трижды приходили забирать, но мать выстраивала перед ней всех своих детей, и солдаты уходили. А потом пришли советские и без разговоров корову увели. Правда, командир отряда выдал матери справку — мол, после войны всё возместят. И после победы действительно по этой справке вроде бы дали компенсацию.
— Конечно, — с пониманием говорит Валентина, — им ведь нелегко было. Лошадей замерзших тут, рассказывают, люди в окружении резали и ели.
Местным приходилось работать на немцев — ни денег, ни еды за это не полагалось, но и выбора особо не было. Правда, бывало, за стирку немцы могли принести немного супа. А вот в одноименном поселке Мончалово, расположенном от деревни километрах в пяти — там, где сегодня железнодорожная станция и магазины, — располагался лагерь: туда периодически угоняли местных, уже насильно. Нину Ивановну кто-то надоумил — мол, если пойти на добровольные работы, в лагерь не заберут, и она зимой чистила железную дорогу, которая шла мимо этих мест на Вязьму.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Нина Ивановна сохранила прекрасную для своих лет память. Она в подробностях может рассказать и о жизни деревни до войны, и о боях, и о послевоенном времени. Говорит, больше всего домов — под сорок, — здесь было перед 1941-м. После Победы люди отстроились заново, но таким же большим колхоз так и не стал
В 1943-м, когда немцы уходили, по той же железной дороге часть людей они угнали в Германию на работы. Забрали и Нину Ивановну с сестрой. Так из-под Ржева они попали в Восточную Пруссию в трудовой лагерь, где и оставались до прихода советских войск. После освобождения их, как работавших на немцев, снова отправили на принудительные работы, уже восстановительные — сначала в той же Пруссии, а потом в Витебске.
Уже из Витебска Нина Ивановна уговорила отпустить ее домой, чтобы помочь матери, которая жила в землянке вместе с шестью детьми (отца убили во время оккупации). Так, в 1947 году она вернулась в Мончалово — и больше отсюда уже не уезжала.
Правда, говорить о годах, проведенных в Восточной Пруссии, Нина Ивановна, кажется, не любит до сих пор. Мне, человеку незнакомому, сначала уклончиво говорит, что в конце войны ее в деревне не было — «меня увезли в эвакуацию». И лагерь упоминает только спустя час после начала разговора.
Украли светДом, в котором мы разговариваем с Ниной Ивановной, — простой, деревенский, с широкими сенями, сразу двумя надежными белыми печами (на одной из них прячется за занавеской упитанная белая кошка Муся — столь же непривычная к вниманию, как и ее хозяйки), комодом и большим зеркалом в рост в жилой комнате.
Дом для старушки в этой деревне уже третий — один сгорел до войны, еще один в конце 1940-х построила мать, специально взяв под него ссуду, которую помогла выплатить Нина Ивановна.
Этот отстроил ее муж в 1960-е годы. Он тоже из Мончалова — родился тут и вырос, а в 1943-м его, молодого человека, немцы тоже угнали в Германию. Только он сбежал где-то в Белоруссии и вместе с советскими войсками потом шел до самого Берлина.
Умер только недавно, в начале 2000-х, вскоре после того, как в деревне отключили свет. Деревня тогда была еще жива — хотя от большого колхоза жилыми оставались домов 10, — и когда охотники за цветными металлами срезали пролет проводов, жители вместе с разгневанными дачниками обратились в сельсовет. Пока там тянули с поисками электрика, с обесточенной сети срезали все оставшиеся провода — и ремонт стал слишком дорогим.
Нина Ивановна, которой идет 94-й год, не сразу соглашается сфотографироваться. Говорит: «Зачем на бабушку смотреть». Но перед приходом гостей всё же прихорашивается: еще подходя к дому, мы успеваем заметить, как она, сидя у окна, расчесывает волосы гребнем. Встречает старушка нас уже в тщательно повязанном платке.
Так мы знакомимся с последней жительницей деревни Мончалово, стоящей подо Ржевом. Селение медленно умирало последние 20 лет, с тех пор как воры срезали идущие к ней провода. Сначала отсюда ушли люди, затем исчезла и дорога, но Нина Ивановна сказала, что не хочет уезжать. Остаться с ней решилась дочь старушки, Валентина. Теперь их дом — единственный жилой на несколько километров леса и полей
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Сейчас в этих местах появляются в основном только охотники: колеса проходимых машин добивают остатки дороги. В деревне они не останавливаются — проезжают дальше, в поля, где стоят сплетенные из ветвей вышки
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
В доме Нины Ивановны не найти ни одной фотографии хозяйки или ее дочери, вывешенных на всеобщее обозрение. К самолюбованию здесь не склонны, лишнего внимания привлекать тоже не хотят. Единственная занятая стена посвящена памяти об ушедших.
На фотографии с траурной лентой — старший сын Нины Ивановны, совсем недавно он скончался от онкологии, до этого много лет жил в Бологом. Рядом — портрет младшего сына, который умер (предположительно от лейкемии) еще в 1970-е, во время службы в армии, которую проходил в Новокузнецке. Ему было 19 лет. По словам Валентины, о том, что молодой человек тяжело заболел, им по телефону сообщила женщина, лежавшая с ним в отделении. Еще один ребенок умер во младенчестве, вскоре после войны — никто, кроме самой Нины Ивановны, его уже не помнит. Внизу — супруг Нины Ивановны, он родился в Мончалово и прожил здесь всю жизнь, а умер уже в начале 2000-х
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Несмотря на возраст, старушка по-прежнему довольно много ходит — по дому передвигается без посторонней помощи, а летом на улице помогает Валентине по хозяйству
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Почти всю жизнь она проработала в местном колхозе на общих работах.
Говорит, пробовала сначала пойти телятницей на животноводческую ферму, но как-то не сложилось, и дальше была там, где требовалась помощь, — то со скотом, то, например, на сенокосе
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Из всей живности у женщин сейчас остались только домашняя кошка Муся да эти куры. Их покой охраняет упитанный петух, который первым царственно выходит навстречу чужакам. Других сторожей здесь нет, хотя к дому, расположенному практически на опушке леса, и выходят иногда дикие животные. Несколько лет назад, например, на разбитый Валентиной огород повадилась ходить семья кабанов
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
От большей части дворов (их было больше 30) давно не осталось и следа. Стоит лишь дом, в котором родился муж Нины Ивановны; руины почерневшей избы с провалившейся крышей — ее когда-то выкупили дачники из Москвы, семья московского профессора, которому из-за болезни был противопоказан отдых в теплых странах, — и этот дом, опустевший лишь недавно.
Сюда каждое лето приезжала семья, живущая во Ржеве. Возможно, когда-нибудь хозяева вернутся — окна здесь бережно заклеены, а на крыльце еще осталась висеть оставленная кем-то куртка
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Единственное, возможно, что связывает сегодня деревню с внешним миром — расположенная далеко за ее околицей, в полях, братская могила. В ней покоятся останки 1,6 тыс. солдат, некоторых из них еще в 1942–1943 годах хоронила сама Нина Ивановна. Тех, кто замерзал тогда в ржевских лесах, она, узница немецких лагерей, пережившая голод и смерть родных, жалеет до сих пор
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
У братской могилы находится гражданское кладбище, на котором сельчане десятилетиями хоронили своих близких. Здесь же, на этом кладбище лежат родители Нины Ивановны, ее муж и сыновья. Теперь многие могилы поросли бурьяном, обступающим погост со всех сторон, но над некоторыми стоят вполне современные надгробия — иногда люди ухитряются довезти сюда тела усопших, чтобы похоронить их рядом с родными. Говорят, до того как расформировали располагавшуюся поблизости часть, военные иногда предоставляли для этого свои «Уралы»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Всех своих соседей Нина Ивановна до сих пор помнит поименно и может рассказать про каждого. Несколько лет назад ей дали городскую квартиру во Ржеве, но переезжать она отказалась наотрез. В районной администрации говорят, что так происходит почти со всеми стариками: выданные им квартиры остаются пустовать. Чиновники объясняют это страхом перемен, сами старики — привычкой к своей земле
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Люди сначала пытались добиться справедливости, писали и в Ржев, и в Тверь, и в Москву. А потом плюнули и деревню стали постепенно покидать: кто-то уезжал в город, кто-то — в соседние деревни, к родственникам. Но про Мончалово еще не забывали. В 2000-х, рассказал нам местный житель, встреченный в соседнем поселке, у станции Мончалово, откуда четыре раза в день ходят электрички до райцентра, дорогу в деревню подсыпали военнослужащие из располагавшейся здесь военной части.
Она стояла аккурат на месте бывшего немецкого лагеря.
Военные же, говорит Нина Ивановна, в советские годы приходили в местную избу-читальню, «крутить кино». Потом, по словам Валентины, помогали с ремонтом захоронения, а еще иногда возили на «Уралах» по бездорожью гробы на гражданское кладбище. Оно до сих пор действует, хотя часть могил и поросла бурьяном. Едут сюда те, кому важно хоронить близких рядом с могилами отцов и матерей.
Несколько лет назад воинскую часть расформировали, жители и дачники окончательно разъехались, и Нина Ивановна с Валентиной остались в одиночестве. Продукты, говорит Валентина, в холодное время хранили на крыльце, в подполе, или в поселке, у знакомых. В темное время жгли керосиновые лампы.
Никогда ничего не просятОдним из первых об истории Нины Ивановны рассказал местный активист и член совета депутатов сельского поселения «Медведево» Андрей Калашников. Cами женщины при этом до сих пор ни на что не жаловались. На это в том числе, говорит Андрей, ему указали и в администрации района: граждане за помощью не обращались, значит, у них всё хорошо.
— Бабушке 93 года, она несколько лет провела в немецких лагерях, отец погиб на войне, муж дошел до Берлина, а государство не смогло ей даже электрогенератор купить, — недоумевает сельский депутат.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Андрей уверен, что люди должны жить на своей земле, ведь только они могут сохранять ее живой. Несколько лет назад общественной деятельностью он занялся именно для того, чтобы спасти от умирания родную деревню
Мончалово при этом находится на территории другого сельского поселения, но Андрей уже несколько лет занимается проблемами жителей всего района. Сам он родился в деревне Осуга (входит в сельское поселение «Медведево»), живет во Ржеве, а с 2008 года ездит на работу в Москву. Но за 10 лет, признается он, столица так и не стала для него домом — и каждую неделю на выходные он возвращается в райцентр.
Общественной деятельностью Андрей Калашников занялся еще в 2012 году, как объясняет сам, когда понял, что его малая родина, Осуга, вот-вот исчезнет с лица земли: сначала помогал односельчанам, а потом переключился и на другие деревни.
Так появилась группа в социальных сетях, посвященная проблемам всего Ржевского района. Именно в ней около года назад из пользователей написал о поездке к братской могиле в Мончалово.
После этого Андрей поехал туда сам: активисты стараются каждое лето объезжать расположенные в труднодоступных местах захоронения, чтобы проверить, в каком состоянии они находятся.
Таких захоронений, имеющих вполне официальный статус, обозначенных на карте, но оказавшихся в давно умерших или умирающих деревнях и потому практически недоступных, по его подсчетам, на весь Ржевский район — около пяти-шести. В администрации района «Известиям» назвали похожую цифру — семь-восемь захоронений.
Приехав к мончаловскому лесу, он увидел, что дороги дальше нет.
— Я оставил машину и просто пошел по карте в направлении деревни. Дошел до единственного жилого дома и там нашел эту женщину — Валентину, дочку Нины Ивановны, — рассказывает он.
Братскую могилу он тоже тогда обнаружил с трудом: поплутав в бурьяне, вышел к ограде гражданского кладбища, расположенного далеко за оставшимся от деревни полем, и шел уже по ней.
На обратном пути Валентина пригласила его к ним попить чаю. Так совершенно случайно он и узнал, что уже 20 лет женщины живут без электричества. В ноябре 2018-го Андрей Калашников на своей странице в Facebook предложил желающим помочь собрать деньги на электрогенератор. Сделать это удалось за две недели: подключились в том числе жители соседнего Зубцова, Твери и даже москвичи.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Большое захоронение окружают еще несколько могил с пирамидками, увенчанными красными звездами — сегодня все они поросли бурьяном
А потом депутат областного заксобрания Станислав Петрушенко просто позвонил и сказал приехать, забрать купленный генератор. Его в середине ноября Андрей отнес в деревню сам, на руках, — никакая машина, кроме военного «Урала» да охотничьего «Патриота», по такой дороге не проедет, — вместе с женой Анастасией. Отнес, собственноручно отремонтировал в доме у бабушки проводку и сразу слег с бронхитом.
Мы встретились с ним во Ржеве, по пути в деревню.
Он передал нам телефон Валентины и пообещал, что на полпути в лесу нас встретят: «А то знаете, у леса репутация не очень, раньше сюда в основном криминалитет на разборки ездил — потом тела там находили». При этом много гостинцев, а тем более продуктов, попросил с собой не брать. Женщины не хотят, чтобы думали, что они нуждаются, на непрошенную помощь могут и обидеться.
— Они ведь скромные, никогда ничего не просят. Мне они еще год назад сказали, что только керосин им нужен для керосиновых ламп, а то много его уходит, — вспоминает он.
Теперь, впрочем, требуется бензин для генератора — ведь если, например, нужен не просто свет, а холодильник, так просто его не отключить. Правда, к деревне после истории со сбором средств уже потянулись люди. Незадолго до нас приезжал один из местных жителей, привез старый, но рабочий телевизор. Теперь он, выключенный, стоял на почетном месте, на столе, в самом центре комнаты.
Так уж получилосьВидно, что хозяек внимание смущает.
Двор — ухоженный. Огород — тоже, пусть несколько лет назад на него и повадились наведываться кабаны. Дом — покрашенный. Но у самого порога меня ловят за рукав и внутри просят много не фотографировать: «А то что люди скажут, живем здесь, как сычи». Убедить их в том, что состоянию их хозяйства могут позавидовать и в более населенных деревнях, не получается.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Это сенохранилище — то немногое, что еще осталось от колхоза и большой животноводческой фермы
Несколько лет назад Нине Ивановне выделили квартиру во Ржеве, но переезжать с родного места, где она по-прежнему, случается, работает на огороде или ходит за собственными курами, старушка отказалась. А Валентина не смогла ее оставить. Вообще-то у Нины Ивановны было трое детей, но один из сыновей погиб еще 19-летним юношей, второй недавно умер, а до этого жил в Бологом. Есть еще множество племянников, но все они живут по разным городам и селам. Большую часть времени женщины проводят в одиночестве.
И все-таки настаивают на том, чтобы не покидать деревню.
В администрации района от вопросов о состоянии могилы и о жизни Нины Ивановны не уходят, но, судя по всему, и помощи особой предложить не могут или просто не планируют. Судьба деревни там уже решена.
Автор цитаты
— Бабушке в свое время была дана квартира, но она отказалась переезжать. Дочка посчитала, что сможет за ней ухаживать, — объясняет корреспонденту «Известий» по телефону заместитель главы района по социальным вопросам Наталья Фролова, — У нас у всех этих стариков есть по квартире: не хотят они в город переезжать, не хотят. Но ведь так уж получилось. Что же теперь, эту деревню возрождать?
Зато Валентина, вызвавшись заботиться о матери, теперь, кажется, всеми силами старается не создавать проблем другим. Врач, рассказывает Нина Ивановна, к ней приезжают, но только один раз в год, весной. Валентина машет мне рукой: «У нас в поселке фельдшер хорошая очень, я сама ей говорю — не ездите вы зря, бабушке что понадобится, я позвоню!».
Думают (да и говорят) они больше не о своих заботах, а — по-женски, — о чужих. Корят Андрея за то, что нес генератор и весь взмок, и вот, говорили же мы, простыл. Нас с фотографом — за то, что «как же вы девочки, из Москвы, да по нашей дороге шли?». Нина Ивановна, у которой один глаз не видит и уже слепнет второй, проявляет бдительность, заметив тонкий пуховик: «Что ж так легко одеты? Погода-то не теплая уже». Приходится показывать оставленное на вешалке теплое пальто.
Но больше всего переживают они за судьбу захоронения. К нему, рассказывает Валентина, последнее время люди приезжают все чаще: сказывается, видимо, эффект от опубликованных архивных документов. Перед родственниками и Валентина, и Нина Ивановна чувствуют за состояние могилы хозяйскую ответственность.
— Что бабушка, бабушка и без света проживет. Дорога, главное, дорогу бы сделали! Мне перед людьми приезжающими стыдно, — говорит Валентина и плачет.
Впрочем, дорога нужна не только мертвым, но и живым.
Без нее сюда не проедут даже пожарные, а Нину Ивановну в случае необходимости не увезти к врачу — или не привезти назад. Сейчас, например, врачи говорят, что нужна операция на глазах, на хрусталике. Ее готовы сделать во Ржеве, но после этого тряска противопоказана. А как старушку потом вернуть сюда без тряски? И женщины тянут время, ждут.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Мария Иванова
Не исключено, что когда-нибудь дорога и появится: как объясняет Наталья Фролова, планы по ее строительству включены в программу подготовки к празднованию 75-летия Победы, которое в стране будут отмечать в 2020 году. Но говорит все-таки осторожно: «В планах провести дороги ко всем захоронениям, но некоторые ведь и вовсе стоят посереди леса».
А пока мы торопимся, хотим добраться назад до ранних осенних сумерек. Идти в них через молчановский лес жутковато. Нам повезло — племяннику Александру как раз тоже надо уезжать, он готов нас проводить. Мы стоим во дворе. Слышно, как тихонько барабанит в подставленный алюминиевый таз стекающая с крыш вода — снег, выпавший ночью, начинает таять. Александр оглядывается.
— Это, — говорит он нам, — еще не мертвая тишина. Вы мертвой тишины не слышали.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
«Мы подохнем, и больше никого не будет»
© Олеся Сердцева
23 Ноя 2017, 05:00За последние десять лет с карты Новосибирской области исчезло 35 населенных пунктов. Причины: отсутствие социально-культурных объектов, воды, электричества, транспорта и связи. По закону село может считаться упраздненным, если на его территории в течение трех лет не проживает ни одного жителя. Но что делать людям, чьи села упраздняют, сокращая рабочие места и разваливая инфраструктуру? Как выживают люди в умирающих деревнях — в репортаже Тайги.инфо.
Мошково, как и положено административному центру, — это обустроенный поселок с асфальтированными дорогами, супермаркетами и торговыми центрами.
В Мошковском районе — пятнадцать средних и десять общеобразовательных заведений, одна школа-интернат, тридцать один фельдшерско-акушерский пункт. В райцентре живет почти десять тысяч человек, в районе — чуть более сорока тысяч. В нескольких километрах от Мошково — места, из которых жителям настоятельно советуют переезжать.
Участок-Балта
Чтобы добраться до села Участок-Балта после первой электрички, которая приходит в Ояш из Новосибирска в 8:40 утра, нужно ждать полтора часа. Автобусов от Ояша в день ходит только два. По словам главы Мошковского района Сергея Евстифеева, деньги на транспорт им выделяются с учетом количества жителей. Но перспективы у транспортной доступности все же есть: «У нас идет активный прирост населения, только за 2016 год мы прибавили на 1086 человек, в следующем году планируется увеличение субсидии, и тогда будет введен дополнительный маршрут», — обещает Евстифеев.
Местные называют свое село поэтично — Зеркальным, за обилие прудов, в которых до сих пор разводят зеркального карпа.
Правда, несколько лет назад озера отдали частникам, рыбалка для приезжих стала платной, а для сельчан — льготной, но с ограничением до одной удочки.
Обезлюдевшим село не выглядит: то из одного, то из другого двора появляются дети на велосипедах, но фермер Сергей Чуев считает, что «все разбито и растащено»: «Был стройцех, нету ничего. На все это, конечно, жалко смотреть, но уже привыкли». Развалины домов чередуются с аккуратно выложенными снопами сена и редкой сельхозтехникой.
У Чуевых четверо детей, сейчас с ними живут две маленькие дочки. Семья разводит кур, свиней, герефордов (порода коров — прим. Тайги.инфо). Другой работы, говорит Сергей, в Зеркальном для него нет. Земли есть, но стоят пустые и зарастают березняком.
«Я могу любую машину водить, любой трактор, вплоть до танка. Но, понимаете, что обижает: в 54 года ты никому не нужен. С образованием или без, сейчас требуются тридцатилетние, — злится Чуев. — А в охране сидеть — только людей гонять, или вот шлагбаум открывать.
Куда идти? На бирже труда 5 тысяч в зимний период дают, вот и все».
У главы района другие сведения, он говорит, что в мошковской службе занятости более сотни вакансий: «У нас требуются водители категории D, педагоги, врачи, средний медицинский персонал, трактористы и другие работники сельского хозяйства».
«Довезут до города — хорошо, не довезут — подвинься»
Раньше в селе Участок-Балта был не фельдшерско-акушерский пункт, а больница с родильным залом, хирургическим отделением и стоматологом. А сейчас «довезут до города — хорошо, не довезут — подвинься», сетует Чуев: «Есть фельдшер, который предложит тебе таблетку активированного угля. Есть скорая, которая в дождь ни за что не доедет из Ояша — застрянет на полпути».
В очереди в сельском магазине говорят, что совсем тяжко становится, когда фельдшерская машина ломается и врач отказывается идти пешком: «Звоним в скорую, там отвечают, что у нас фельдшер есть, если он позвонит —приедут».
«Нету тут ничего, все они прое*** [развалили].
Сирии помогаем, Донбассу помогаем, а сами последнее доедаем. Типа у нас все нормально, все ништяк», — говорит мужчина из очереди. Потом обращается к продавщице: «Дайте две булки хлеба и бутылок под спирт».
«Ельцин кричал, что фермер накормит страну, но этого не вышло»
Еще балтинцы жалуются на проблемы с водой, но глава района утверждает, что сбои бывают только летом во время полива урожая, да и вообще, это жители сами не хотят вовремя собирать деньги.
«Ну, мы держимся, как-то работаем, стремимся жить, на этом не заканчиваем, — говорит Сергей Чуев. — Хотя вот Ельцин все кричал: „Фермер накормит страну“. Но этого не вышло».
А вот сосед Сергея Андрей Исаченко почти доволен жизнью: «Переезжать? Куда? Боже сохрани, там везде народу много. Здесь спокойно, вон пруд, пошел-искупался. Зайцы за огородами бегают, косачки (тетеревы-косачи — прим. Тайги.инфо) летают. Сейчас работаю на комбайне, зерно молочу, совхоз маленько дюжит. Сынов вон ращу двоих. А в городе газы и машин много».
Елтышево
В селе Елтышево, по данным реестра населенных пунктов Новосибирской области, есть только один объект здравоохранения (ФАП) и один объект образования (школа-четырехлетка). Еще есть памятник героям войны на пригорке, раскрошившиеся дома и таксофонный козырек без аппарата. Елтышевские овцы, пасущиеся в одиночестве, при виде людей тут же бросаются врассыпную.
До девяностых село процветало четырьмя совхозами: «Восход», «Серп», «Молот» и «Солнце». Постепенно они переросли в кооперативы, один за другим в них менялись руководители, которые, по словам местных, «все раскатили по болтикам».
Роман Ткаченко, родился в Елтышево, выучился в городе на электросварщика и вернулся в родные места на практику, но скоро понял, что жизни здесь нет. «Видите, железный забор? Тут битком стояла техника. Тридцать комбайнов! Гараж был, мельница, сушилка. Сейчас ее якобы реконструируют. Лампочки зажгли — это называется „восстановление элеватора“, — рассказывает он.
— У нас осталось жить человек сто, порядка двадцати домов заброшено. Я пытался сделать собрание, привлечь молодежь, чтобы деревню поднимать. После коллективной жалобы к нам даже глава администрации Мошковского района не приехал, хотя обещал, он только замов своих пнул, но в итоге ничего».
Здание сельского дома культуры забито досками — он уже год как закрыт на ремонт из-за сгнившего пола. По словам председателя совета депутатов Мошковского района Натальи Крупко, на ремонт даже выделили деньги, чтобы сделать его к июню 2016 года, да так и не сделали. «Там грибок завелся в кабинете заведующей и поразил весь пол, — объясняет депутат. — Библиотеку из дома культуры планируют перенести в школу. Сказали, что на 2018 год включили в план реконструкции. Обещают еще и новую крышу. Но я почему-то этому не очень верю».
Раньше по выходным в клуб хотя бы молодежь приезжала, а теперь здесь как на кладбище. Глава Мошковского района про гнилой пол знает и даже говорит, что на время его ремонта будут созданы рабочие места.
«На елтышевский и на кайлинский дом культуры на 2018 год выделено по 400 тысяч, в этом году будет проводится аукцион, — утверждает он. — Скорее всего, фирме, которая выиграет тендер, потребуются разнорабочие из жителей, возможно, они привлекут 2–3 человека, которые владеют специальностями, такое у них практикуется».
Белое облупившееся здание рядом с клубом — школа-четырехлетка. С пятого класса дети переходят в соседнюю, кайлинскую.
В ШКОЛЕ РАБОТАЕТ ВСЕГО ОДНА УЧИТЕЛЬНИЦА: ОНА И ДИРЕКТОР, И НАЧАЛКУ ВЕДЕТ, И ФИЗКУЛЬТУРУ, И КРУЖКИ
«Здесь была девятилетняя школа, ее прикрыли в 2008 году. Мы бились, писали во все инстанции. Нерентабельно. Потому что человек сейчас ничего не стоит. Вот возят теперь наших детей в Кайлы. Не лучший вариант», — вздыхает Крупко.
В школе работают повар, сторож, уборщица и всего одна учительница: она и директор, и началку ведет, и физкультуру, и кружки.
«В Елтышево нет смысла делать девятилетку, потому что здесь всего 6–7 учеников.
Проблема в том, что дети, которые переходят из своей маленькой школы в Кайлы, хуже адаптируются в новом коллективе. Тем не менее, вопроса о закрытии четырехлетки пока не стоит, — объясняет Евстифеев. — Хотя школьный автобус приходит из Кайлов полупустой, если бы мы посадили началку тем же рейсом, было бы лучше».
Фельдшерско-акушерский пункт в Елтышево вообще закрыт, но, в отличие от клуба, восстанавливать его никто не собирается.
Дом Натальи Рябцевой стоит на отшибе деревни, за плотиной, поэтому зимой из него практически не выбраться. Два года назад ее муж и сын делали эту плотину-мост своими руками, возили бетон. Сельсовет помочь тогда отказался. В семье Рябцевых живет свекровь, слепая 92-летняя старушка, которой часто нужна помощь врача, но в больницу добраться не так-то просто, дорог почти нет. Если вызывать скорую, то она приезжает в Елтышево из Ояша или Мошково, а фельдшеры на уазах из Кайлов. Если, опять же, дорогу не развезло.
«Закрыли ФАП уже год как, потому что работать некому: фельдшер уехала в Кайлы. До Кайлов последний автобус отсюда в час уходит, а она там как раз до часу. Можно было бы с учениками из села доехать на служебном транспорте, но нам на нем запрещено ездить», — рассказывает Наталья Рябцева.
«Восемь лет назад умирал отец, и скорая буксовала четыре часа, — вспоминает елтышевец Роман. — Даже рейсовые автобусы не всегда могут проехать. Хоть школьный маршрут проложили, и на том спасибо».
Вообще-то через Елтышево идет региональная дорога и соединяет Тогучинский и Мошковский районы.
«Границы Тогучинского района заканчиваются, и начинается ужас. Стыдно всегда перед тогучинцами, они спрашивают: „А у вас что, нет никакой дорожной организации в районе?“, — говорит депутат Крупко. — А какая дорожная организация, у нас в Елтышево даже медпункта нет, за каждой горькой таблеткой надо ехать в Кайлы, либо в Ояш».
«Восемь лет назад умирал отец, и скорая буксовала четыре часа»
Раньше елтышевцы обращались в ояшинскую поликлинику, сейчас всех прикрепили в Мошково, и если к терапевтам еще попасть можно, то с узкими специалистами совсем туго.
Оставшиеся в деревне говорят, что разрушаться она начала в 70-е.
«Здесь домов свободных раньше не было, за квартиры дрались… Потом школу прикрыли, скот порезали. Муж работал агрономом, а когда работы не стало, пришлось устраиваться охранником в совхоз в Сокур, — рассказывает Наталья Крупко. — Пришел новый директор совхоза и уволил всех неугодных, первым — моего мужа, потому что тот ему не дал списать 200 тонн зерна на некондиционные отходы. По смешной статье уволили, за пьянку, а он не пил».
Роман Ткаченко от того, что ему пришлось переехать в Новосибирск, страдает: «Прожил в городе 17 лет, устал, не могу так больше. Еду по трассе, люди пашут, сердце кровью обливается». Но возвращается в Елтышево только к родителям — жить тут невозможно.
Кайлы и Глядень
Восемь утра, Мошково. Табло с расписанием на остановке говорит, что автобус до Глядени ходит два раза в неделю, то есть следующий только через три дня. Можно взять такси, но деревенские водители просят полторы тысячи в один конец — не хотят за копейки убивать машины по разбитым дорогам.
Единственный вариант добраться до деревни — ехать через село Кайлы. Сюда автобус ходит несколько чаще — раз в день. Потом — 9 км пешком до Глядени.
В Кайлах, кажется, ни души. В первом дворе — перевернутая машина и ржавый автобус. Хозяин авто, пожилой мужчина, объясняет, что теперь это склад под улья: «У меня вон пасека, было до ста уликов, а сейчас — тридцать пять. Живу за счет пчел, огорода, ну и пенсия приходит».
Он говорит, что раньше здесь был большой совхоз — 1200 коров и больше двух тысяч молодняка: «Куда что делось? Поля все позаросли. От Мошково до Кайлов ничего не сеется, не пашется. Тут одни старики-пенсионеры. Вот мы подохнем и больше никого не будет. Никого вообще. Исчезнет деревня».
Дорогу, по словам мужчины, не ремонтировали лет тридцать, другую сделали три года назад, но плохо: «Потратили несколько миллионов, яма на яме. Скорая не может проехать». Кто-то из кайлинцев даже вызвал телевидение, когда летом не ходил автобус, только после этого проблему решили.
«От Елтышева до Кайлов дорога отремонтирована капитально, также частично сделана дорога Елтышево — Усть-Балта, — считает глава района Евстифеев. — Въезд и в Елтышево, и в Глядень доступен и на личном транспорте. Несмотря на то, что погода дождливая, проезд есть, а зима ударит — вообще проблем не будет»
На подъездах к Глядени таблички с названием давно нет. В деревне живет пять семей — двадцать два человека, в том числе несколько дачников, которые на зиму уезжают в город. Раз в неделю приезжает автолавка с самыми необходимыми продуктами, которые потом продают в местном магазине на дому. Воду пьют из речки: кипятят и прогоняют через фильтр. «Другой воды нету. С людей собирали по 3 тысячи, пробили скважину, 30 тысяч отдали, да так и бросили», — жалуется местная жительница.
Доехать до Мошково иногда получается на школьном автобусе, ну или на том, который ходит раз в неделю, по четвергам. Иначе — никак, только если есть своя машина.
«Нам говорят: перебирайтесь в Кайлы, — рассказывает дачница из Глядени Зинаида, — а где там жить-то? И здесь-то живут кто на пенсию, кто на инвалидное пособие.
Еще и бухают. Да и не хотят они в Кайлы. Им тут хорошо. Речка, природа. Вот только люди уже почти все разбежались. Коноплю обещали срезать, вон она вся стоит. Что здесь еще пацанам делать? Обкуриваться только, больше нечего».
«В Ояше пьянка, здесь — пьянка. Люди пьют, с горя ли, с радости ли, не знаю»
Александре Куприщенко 92 года. В Глядени прошла большая часть ее жизни. Она окончила техникум на агронома. Когда 60 лет назад они с мужем только переехали сюда, в деревне было около сотни дворов, в школе-восьмилеткеучилось под сотню детей. Был клуб, где каждый день показывали кино, и больница.
«Глядень… Она у нас существовала хорошо! Передовая ферма была. Мы получали всесоюзную премию. Когда-то тут даже роддом был. Снесли его», — вспоминает женщина. Она восемь лет наблюдает за тем, как разваливается деревня, только из окна — парализованы ноги.
«Меня хотели оформлять в дом престарелых, я отказалась, и в общем, зря. Я же ветеран труда. Надо было поехать.
Потому что пьянка везде. В Ояше пьянка, здесь — пьянка. Люди пьют, с горя ли, с радости ли, не знаю», —вздыхает Александра Васильевна.
До ста лет ей осталось совсем немного, она прожила большую жизнь, а в итоге осталась ни с чем: «У меня сейчас ничего нет. Ни детей, ни хозяйства, ни дому, ни лому. Вот так состарилась, детей похоронила всех, осталась одна да внук, который все пьет и пьет. Такое и село стало. Может быть, еще просуществует, не знаю сколько, но уже все, ловить нечего».
P. S. : По переписи населения 2002 года, в Новосибирской области было 1566 населенных пунктов, из них опустевших — 43. В 2010 году их насчитали 1534, а без населения — 57.
«Количество населения по тенденции к следующей переписи пойдет на убыль, — говорит научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН Ольга Чудаева. — У Новосибирской области по сравнению с другими населенными пунктами России самые высокие темпы сокращения численности людей».
Анастасия Фадеева, Наталья Рудевская, Олеся Сердцева, Ирина Беляева
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 1 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 1 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 | |
| 0 |
Фильмы про тайгу и лес смотрите онлайн
Смотрите русские приключенческие фильмы про тайгу
В этой категории публикуются фильмы про тайгу, как советские, так и современные российские, действие и сюжет которых связан с тайгой, лесными массивами Сибири, где в главных ролях выступают такие герои, как охотники, дикие животные, геологи, егеря, пограничники и местные жители таежных деревень.
Огромные пространства таежных лесов стали для миллионов людей местом судьбоносных жизненных испытаний, которые легли в сюжет многочисленных кинокартин. Сюда отправлялись исследовательские экспедиции и золотоискатели, здесь разворачивались грандиозные строительства, обеспечивающие страну электричеством, и образовывались независимые государства. Бескрайняя тайга укрывала шпионов, беглых каторжников и заключенных, в нее за вдохновением уходили старцы и целые общины, отринувшие светское бытие.
Здесь, вдали от городского шума и благ цивилизации, некогда перспективный сотрудник сберегательной кассы Дмитрий Горин становится строителем линии электропередач и находит свою любовь. Девчата из одноименного фильма учатся любить и жить по-настоящему, а герой Валерия Золотухина в картине «Хозяин тайги» расследует кражу местного магазина, выходя на след бригады лесосплавщиков, бригадира которой великолепно сыграл Владимир Высоцкий.
Среди непроходимых таежных лесов в последнюю экспедицию ушла группа Игоря Дятлова, а влиятельный бизнесмен Прохор Петрович из фильма «Охота на пиранью» устраивает охотничьи туры для группы избранных людей, где главной мишенью становятся похищенные мирные граждане.
Тысячи километров безбрежной тайги, через которую проходила государственная граница Советского Союза и проходит российская, становятся местом невероятных событий, героями которых оказываются пограничники, вынужденные не только защищать интересы страны в борьбе с террористами, наркоторговцами, контрабандистами и прочими международными преступниками, но и бороться за собственное счастье.
Над фильмами про тайгу в разные годы работали такие видные режиссеры, как Н. Михалков, А. Кончаловский, В. Назаров, Ю. Чулюкин, А. Кавун и многие другие.
Бескрайние просторы Русского Севера, Урала, Сибири и Дальнего Востока, там, где лежат непроходимые таежные леса, видевшие Ермака и Колчака, пережившие Первую и Вторую мировые войны, советскую промышленную революцию и упадок 90-х, привлекают зрителя масштабными природными панорамами и пейзажами, очаровывающими своей удивительной красотой.
За 40 лет эта русская семья была отрезана от всех человеческих контактов, не ведая о Второй мировой войне | История
Сибирское лето длятся недолго.
Снег остается в мае, а в сентябре снова наступают холода, превращая тайгу в ужасающую в своей пустыне жизнь: бесконечные километры беспорядочных сосновых и березовых лесов, усеянных спящими медведями и голодными волками; горы с крутыми склонами; бурные реки, текущие потоками по долинам; сто тысяч ледяных болот.Этот лес — последняя и величайшая пустыня Земли. Он простирается от самой отдаленной точки арктических регионов России до Монголии и на восток от Урала до Тихого океана: пять миллионов квадратных миль пустоты с населением за пределами горстки городов, что составляет всего несколько тысяч человек. .
Но когда приходят теплые дни, тайга цветет, и на несколько коротких месяцев она может показаться почти приветливой.Именно тогда человек может наиболее отчетливо заглянуть в этот скрытый мир — не на суше, потому что тайга может поглотить целые армии исследователей, а с воздуха. Сибирь является источником большей части российских нефтяных и минеральных ресурсов, и с годами даже самые отдаленные ее части были переполнены разведчиками и геодезистами, направлявшимися в глухие поселки, где продолжалась работа по добыче богатства.
Таким образом, это было летом 1978 года на далеком юге леса. Вертолет, посланный в поисках безопасного места для приземления группы геологов, скользил по лесной полосе примерно в сотне миль от границы с Монголией, когда он упал в густые заросли. лесистая долина безымянного притока Абакана, бурлящая лента воды, несущейся по опасной местности. Стены долины были узкими, со сторонами, местами близкими к вертикальным, а тонкие сосны и березы, раскачивающиеся в нисходящем потоке несущих винтов, были так густо скоплены, что не было шанса найти место, где можно было бы сбить самолет.Но, пристально вглядываясь в лобовое стекло в поисках места посадки, пилот увидел то, чего там быть не должно. Это была поляна на высоте 6000 футов по склону горы, зажатая между сосной и лиственницей и изрезанная чем-то вроде длинных темных борозд.
Сбитый с толку экипаж вертолета сделал несколько проходов, прежде чем неохотно пришел к выводу, что это свидетельство человеческого жилья — сада, который, судя по размеру и форме поляны, должен был существовать там долгое время.
Это было поразительное открытие.Гора находилась более чем в 150 милях от ближайшего поселения, в месте, которое никогда не исследовалось. У советских властей не было никаких записей о проживании в районе.
Семья Лыковых жила в бревенчатом домике ручной работы, освещенном единственным окном «размером с карман рюкзака» и обогреваемом дымной дровяной печью. Четверым ученым, направленным в район на разведку железной руды, рассказали о появлении пилотов, и это их озадачило и встревожило.«Менее опасно, — отмечает писатель Василий Песков об этой части тайги, — наткнуться на дикое животное, чем на чужака», и вместо того, чтобы ждать на своей временной базе в 10 милях отсюда, ученые решили заняться расследованиями.
Во главе с геологом Галиной Письменской они «выбрали хороший день и положили в рюкзаки подарки нашим будущим друзьям», хотя на всякий случай, как она вспоминала, «я действительно проверила пистолет, который висел у меня на боку».
Когда злоумышленники взобрались на гору, направляясь к месту, указанному их пилотами, они начали натыкаться на следы человеческой деятельности: неровная тропа, посох, бревно, переброшенное через ручей, и, наконец, небольшой сарай, засаженный березой. -корые емкости с нарезанным сушеным картофелем.Тогда, сказала Письменская,
у ручья находилось жилище. Почерневшая от времени и дождя избушка была завалена со всех сторон таежным мусором — корой, шестами, досками. Если бы не окно размером с карман моего рюкзака, было бы трудно поверить, что там живут люди. Но они сделали, без сомнения…. Наш приезд, как мы могли видеть, заметили.
Низкая дверь скрипнула, и в дневном свете появилась фигура очень старого человека, прямо из сказки.
Старик ответил не сразу…. Наконец, мы услышали мягкий, неуверенный голос: «Что ж, раз уж вы зашли так далеко, можете войти».
Босиком. Носить заплатанную и перешитую рубашку из мешковины. На нем были брюки из того же материала, тоже с заплатками, и у него была нечесанная борода. Его волосы были растрепаны. Он выглядел напуганным и был очень внимательным…. Надо было что-то сказать, поэтому я начал: «Привет, дедушка! Мы приехали в гости! »
Зрелище, которое встретило геологов при входе в хижину, было похоже на средневековье.Построенное из любых материалов, которое попадалось под руку, жилище представляло собой не что иное, как нору — «низкую, почерневшую от копоти бревенчатую будку, холодную, как погреб», с полом из картофельной кожуры и скорлупы кедровых орехов. . Осмотревшись в тусклом свете, посетители увидели, что это отдельная комната. Он был тесным, затхлым и неописуемо грязным, подпираемым провисшими балками — и, что удивительно, здесь проживала семья из пяти человек:
Агафья Лыкова (слева) с сестрой Натальей.Тишину внезапно нарушили рыдания и причитания.
Только тогда мы увидели силуэты двух женщин. Один был в истерике, молился: «Это за наши грехи, наши грехи». Другой, держась за столб… медленно опустился на пол. Свет из маленького окошечка падал в ее большие испуганные глаза, и мы поняли, что должны убираться оттуда как можно быстрее. Ученые, ведомые Письменской, поспешно вышли из хижины и отступили на место в нескольких ярдах от нее, где достали провизию и начали есть.Примерно через полчаса дверь хижины со скрипом открылась, и из нее вышли старик и две его дочери — уже не в истерике, а, хотя и явно испуганной, «откровенно любопытной». С осторожностью подошли три странные фигуры и сели со своими посетителями, отвергая все, что им предлагали — варенье, чай, хлеб — и пробормотали: «Нам это запрещено!» Когда Письменская спросила: «Вы когда-нибудь ели хлеб?» старик ответил: «Есть. Но они этого не сделали. Они никогда этого не видели ». По крайней мере, он был понятен.Дочери говорили на языке, искаженном жизнью в изоляции. «Когда сестры разговаривали друг с другом, это звучало как медленное, размытое воркование».
Постепенно, за несколько посещений, появилась полная история семьи. Звали старика Карп Лыков, он был старообрядцем, членом фундаменталистской русской православной секты, поклоняющейся в стиле, не изменившемся с 17 века. Преследователей старообрядцев преследовали еще со времен Петра Великого, и Лыков говорил об этом так, как будто это произошло только вчера; для него Петр был личным врагом и «антихристом в человеческом обличье» — этот пункт, по его настоянию, был убедительно доказан царской кампанией по модернизации России путем насильственного «отрубания бороды христианам».Но эта многовековая ненависть смешалась с более недавними обидами; Карп был склонен в одно и то же время жаловаться на купца, отказавшегося подарить староверам 26 пудов картофеля примерно в 1900 году.
Положение семьи Лыковых стало только хуже, когда к власти пришли большевики-атеисты. При Советской власти изолированные старообрядческие общины, бежавшие в Сибирь, спасаясь от преследований, начали все дальше отходить от цивилизации.Во время чисток 1930-х годов, когда само христианство подвергалось нападкам, коммунистический патруль застрелил брата Лыкова на окраине их села, когда Лыков стоял на коленях и работал рядом с ним. В ответ он собрал свою семью и убежал в лес.
Попытки Петра Великого модернизировать Россию начала XVIII века нашли центральное место в кампании за прекращение ношения бороды. Волосы на лице облагались налогом, а неплательщиков принудительно сбривали — проклятие Карпу Лыкову и старообрядцам. Это было в 1936 году, а Лыковых тогда было всего четыре — Карп; его жена Акулина; сыну по имени Савин, 9 лет, и Наталье, дочери, которой было всего 2 года. Взяв свои пожитки и немного семян, они все глубже уходили в тайгу, выстраивая себе череду грубых жилищ, пока, наконец, не нашли в этом пустынном месте.
Еще двое детей родились в дикой природе — Дмитрий в 1940 году и Агафья в 1943 году, и ни один из самых младших детей Лыкова никогда не видел человека, который не был членом их семьи.Все, что Агафья и Дмитрий знали об окружающем мире, они полностью узнали из рассказов своих родителей. Как отметил российский журналист Василий Песков, главным развлечением семьи было «чтобы каждый рассказал о своих мечтах».
Дети Лыкова знали, что есть места, называемые городами, где люди живут тесновато в высоких зданиях. Они слышали, что есть страны, кроме России. Но для них такие понятия были не более чем абстракциями. Единственным предметом для чтения были молитвенники и древняя семейная Библия.Акулина использовала Евангелие, чтобы научить своих детей читать и писать, используя в качестве ручки и чернил заостренные березовые палочки, смоченные в соке жимолости. Когда Агафье показали изображение лошади, она узнала его по библейским рассказам своей матери. «Смотри, папа», — воскликнула она.
«Конь!»
Но если изолированность семьи было трудно постичь, то абсолютная суровость их жизни — нет. Добраться до усадьбы Лыковых пешком было удивительно тяжело, даже на лодке по Абакану.Во время своего первого визита к Лыковым Песков, который назначит себя главным летописцем семьи, отметил, что «мы прошли 250 километров, не увидев ни одного человеческого жилища!»
Изоляция сделала выживание в пустыне практически невозможным. Полагаясь исключительно на собственные ресурсы, Лыковы изо всех сил пытались заменить то немногое, что они принесли с собой в тайгу. Вместо обуви лепили галоши из бересты. Одежду залатывали и заменяли, пока она не разваливалась, а затем заменяли тканью из конопли, выращенной из семян.
Лыковы пронесли с собой в тайгу грубую прялку и, что невероятно, детали ткацкого станка — перемещение их с места на место по мере того, как они постепенно уходили в дикую местность, должно быть, потребовало многих долгих и трудных путешествий, — но у них было нет технологии замены металла.
Несколько чайников хорошо служили им в течение многих лет, но когда ржавчина наконец преодолела их, единственной заменой, которую они могли изготовить, стала береста. Поскольку их нельзя было помещать в огонь, готовить стало намного труднее.К моменту открытия Лыковых их основным продуктом питания были картофельные котлеты, смешанные с молотыми семенами ржи и конопли.
В чем-то, как поясняет Песков, в тайге было изобилие: «Рядом с домом протекал чистый, холодный ручей. На стоянках из лиственницы, ели, сосны и березы было все, что можно было взять… Черника и малина были рядом, дрова тоже, а кедровые орехи падали прямо на крышу »
Между тем Лыковы постоянно жили на грани голода.Лишь в конце 1950-х годов, когда Дмитрий достиг зрелого возраста, они впервые стали ловить животных для их мяса и шкур. Не имея ружей и даже луков, они могли охотиться, только роя ловушки или преследуя добычу через горы, пока животные не падали от истощения. Дмитрий развил поразительную выносливость, мог охотиться зимой босиком, иногда возвращаясь в хижину через несколько дней, выспавшись на открытом воздухе при 40 градусах мороза, с молодым лосем на плечах.
Однако чаще всего мяса не было, и их рацион постепенно становился все более однообразным.Дикие животные уничтожили урожай моркови, и Агафья вспоминала конец 1950-х годов как «голодные годы». «Мы ели лист рябины», — сказала она,
корни, трава, грибы, ботва картофеля и кора. Мы все время были голодны. Каждый год мы проводили совет, чтобы решить, съесть все или оставить на посевной.
Голод был постоянной угрозой в этих обстоятельствах, и в 1961 году в июне пошел снег. Сильный мороз погубил все, что росло в их саду, и к весне семья была вынуждена есть обувь и кору.Акулина предпочла кормить своих детей и в том же году умерла от голода. Остальных членов семьи спасло то, что они считали чудом: единственное зерно ржи проросло на их грядке. Лыковы поставили забор вокруг побега и рьяно охраняли его днем и ночью, чтобы не допустить мышей и белок. Во время сбора урожая один колос дал 18 зерен, из которых они кропотливо восстановили урожай ржи
.
Дмитрий (слева) и Савин сибирским летом.Познакомившись с семьей Лыковых, советские геологи поняли, что недооценили свои способности и интеллект. У каждого члена семьи была отличная личность; старый Карп обычно в восторге от последних инноваций, которые ученые выращены из своего лагеря, и, хотя он упорно отказывался верить, что человек ступил на Луну, он быстро адаптируется к идее спутников. Лыковы заметили их еще в 1950-х годах, когда «звезды стали быстро перемещаться по небу», и сам Карп придумал теорию, объясняющую это: «Люди что-то придумали и излучают огни, очень похожие на звезды. .”
«Больше всего его поразил, — записал Песков, — это прозрачный целлофановый пакет. «Господи, что они придумали — это стекло, но оно мнется!» »И Карп мрачно придерживался своего статуса главы семьи, хотя ему было уже за 80. Его старший ребенок, Савин, справился с этим, представив себя непреклонным арбитром семьи в вопросах религии.
«Он был силен верой, но был жестоким человеком», — сказал о нем его собственный отец, и Карп, похоже, беспокоился о том, что случится с его семьей после его смерти, если Савин возьмет на себя управление.Конечно, старший сын не встретил бы большого сопротивления со стороны Натальи, которая всегда изо всех сил пыталась заменить свою мать в качестве повара, швеи и медсестры.
Двое младших детей, с другой стороны, были более доступными и более открытыми для изменений и инноваций. «Фанатизм не был особенно заметен в Агафье», — сказал Песков и со временем понял, что младшая из Лыковых обладала чувством иронии и могла подшучивать над собой. Необычная речь Агафьи — у нее был певучий голос, растягивающая простые слова на многосложные — убедила некоторых посетителей, что она была тупоголовой; на самом деле она была заметно умна и взяла на себя трудную задачу в семье, не имевшей календарей, — следить за временем.Она тоже не думала о тяжелой работе, раскапывая вручную новый подвал поздно осенью и работая при лунном свете, когда солнце садится. На вопрос ошеломленного Пескова, не испугалась ли она остаться одной в глуши после наступления темноты, она ответила: «Что здесь может сделать мне больно?»
Из всех Лыковых, однако, любимцем геологов был Дмитрий, непревзойденный любитель природы, знавший все настроения тайги. Он был самым любопытным и, возможно, самым дальновидным членом семьи. Это он построил семейную печь и все берестяные ведра, в которых хранилась еда. Еще Дмитрий целыми днями вручную пил и строгал каждое срубленное Лыковыми бревно. Возможно, неудивительно, что его больше всего восхищали технологии ученых.Когда отношения улучшились до такой степени, что Лыковых можно было уговорить посетить советский лагерь, ниже по течению, он провел много счастливых часов на его маленькой лесопилке, удивляясь тому, как легко циркулярная пила и токарные станки могут обрабатывать дерево.
«Нетрудно догадаться, — писал Песков. «Бревно, за которое Дмитрия тратили день или два, на его глазах превратилось в красивые ровные доски. Дмитрий пощупал ладонью доски и сказал: «Хорошо!»
Карп Лыков вел долгую и проигрышную битву сам с собой, чтобы сдержать всю эту современность.Когда они впервые познакомились с геологами, семья приняла только один подарок — соль. (По словам Карпа, прожить без этого четыре десятилетия было «настоящей пыткой»). Однако со временем они стали терпеть больше. Они приветствовали помощь своего особого друга среди геологов — бурильщика Ерофея Седова, который проводил большую часть своего свободного времени, помогая им сажать и собирать урожай. Они забрали ножи, вилки, ручки, зерно и даже ручку, бумагу и электрический фонарик. Большинство этих нововведений были признаны неохотно, но грех телевидения, с которым они столкнулись в лагере геологов
Усадьба Лыковых с советского разведывательного самолета, 1980 год.оказался для них неотразимым….На свои редкие появления они неизменно садились и смотрели.
Карп сел прямо перед экраном. Агафья смотрела, высунув голову из-за двери. Она попыталась немедленно отмолить свой проступок — шепотом, крестясь…. Потом старик помолился усердно и одним махом. Возможно, самым печальным аспектом странной истории Лыковых была скорость, с которой семья пришла в упадок после того, как они восстановили контакт с внешним миром. Осенью 1981 года трое из четверых детей последовали за своей матерью в могилу через несколько дней друг за другом. По словам Пескова, их смерть не была, как можно было ожидать, результатом заражения болезнями, к которым у них не было иммунитета. И Савин, и Наталья страдали от почечной недостаточности, скорее всего, из-за жесткой диеты.Но Дмитрий умер от пневмонии, которая могла начаться как инфекция, которую он заразил от своих новых друзей.
Его смерть потрясла геологов, которые отчаянно пытались спасти его. Предложили вызвать вертолет и доставить его в больницу. Но Дмитрий в крайнем случае не откажется ни от своей семьи, ни от религии, которую исповедовал всю свою жизнь. «Нам это не разрешается», — прошептал он перед смертью. «Человек живет для того, что дает Бог».
Могилы Лыковых.Сегодня из семьи из шести человек, одиноко живущей в тайге, осталась только Агафья.Когда все трое Лыковых были похоронены, геологи попытались уговорить Карпа и Агафью покинуть лес и вернуться к родственникам, которые пережили гонения в годы чисток и все еще жили в тех же старых деревнях. Но ни один из выживших не слышал об этом. Они перестроили свою старую хижину, но остались недалеко от своего старого дома.
Карп Лыков умер во сне 16 февраля 1988 года, через 27 лет после его жены Акулиной.
Агафья с помощью геологов похоронила его на горных склонах, затем повернулась и направилась обратно к себе домой. Она сказала, что Господь обеспечит, и она останется, и она действительно сделала это. Четверть века спустя, сейчас ей уже за семьдесят, эта тайга живет одна, высоко над Абаканом.
Она не уйдет. Но мы должны оставить ее глазами Ерофея в день похорон ее отца:
Я оглянулся и помахал Агафье.Она стояла на берегу реки, как статуя. Она не плакала. Она кивнула: «Давай, давай». Мы прошли еще километр, и я оглянулся. Она все еще стояла там.
Источники
Anon. «Как жить по-настоящему в наше время». Странники , 20 февраля 2009 г., по состоянию на 2 августа 2011 г .; Георг Б. Михельс. В войне с церковью: религиозное инакомыслие в России семнадцатого века. Stanford: Stanford University Press, 1995; Изабель Колгейт. Пеликан в пустыне: отшельники, одиночки и затворники .
Нью-Йорк: HarperCollins, 2002; «От тайги до Кремля: дары отшельника Медведеву», rt.com, 24 февраля 2010 г., по состоянию на 2 августа 2011 г .; Краморе Г. «В таежном тупике». Сувенироград, nd, по состоянию на 5 августа 2011 г .; Ирина Паерт. Старообрядцы , Религиозное инакомыслие и гендер в России, 1760-1850 гг. Манчестер: MUP, 2003 ; В Асилы Песков . Затерянные в тайге: 50-летняя борьба одной русской семьи за выживание и свободу вероисповедания в сибирской глуши. Нью-Йорк: Даблдей, 1992.
Документальный фильм о Лыковых (на русском языке), в котором рассказывается об изоляции и условиях жизни семьи, можно посмотреть здесь.
счастливых людей: Год в тайге (2010) — Счастливые люди: Год в тайге (2010) — Отзывы пользователей
«Счастливые люди: Год в тайге» Вернер Херцог (вместе с Дмитрием Васюковым и командой) однажды снова отправляется в экзотическую далекую страну; повествует о традиционном (временами доисторическом) образе жизни 300 с лишним человек в глухой деревне Бахта в сибирской тайге.
Фильм в первую очередь посвящен основным кормильцам деревни: «звероловам», которые добывают добычу в разгар зимы ниже -50 градусов в пустыне, простирающейся на тысячи квадратных километров, через реку Енисей, протекающую рядом с деревней. Деревня почти не тронута современностью и очень независима — снегоходы и бензопила — немногие исключения. В недоступную большую часть года деревню можно добраться только на самолете или на лодке в кратковременный весенне-летний сезон.
Герцог / Васюков эстетически демонстрируют подлинное «счастье», которым человек наслаждается даже в отсутствие технологий и материалистических достижений.Все, что вам нужно, — это чувство свободы и достижений, которые люди в Тайге в основном испытывают, постоянно занимаясь конструктивным делом. Вместо того, чтобы вредить / изменять природу, они научились жить в гармонии с ней — ассимилировать свой образ жизни в четыре разных сезона: весна, лето, осень, зима.
В соответствующем сообщении в блоге есть несколько восхитительных снимков экрана из фильма, охватывающего 4-сезонный цикл и определенные домашние дела, связанные с ними.
Хотел бы я как-нибудь разместить их здесь! Во всяком случае, публикация без картинок.- Тестирование новых каноэ и зеленых хаски в первых водах
Лето: -Строительство хижин для глубокой зимы в пустыне -Таяние реки, Енисей -Врожденные тенденции Ориона!
Осень:
— Белка, собирающая орехи, означает: «Зима приближается» — Ночной рыбак: рыба привлекается к свету костра — Хранение припасов поблизости зимней хижины, вдали от досягаемости медведя — Медведь впадает в спячку, но крысы все еще представляют угрозу — Прогулка вверх по течению: транспортировка предметов первой необходимости в хижину
Зима:
-Проверка ловушек для добычи полезных ископаемых Зарабатывая средства на содержание, чует добычу! -После тяжелого рабочего дня возвращение обратно на крышу, которая может обваливаться под снегом. -Тем временем в деревне: Рыболовные ямы. Возвращение домой на Новый год / Рождество.
Звероловы навещают семью во время празднеств, замечают, как хаски бежит за снегоходом — он пробегает все 150 замерзших километров реки! После непродолжительного пребывания с семьей (до 6 января, Рождества) зверолов возвращается в свою пустыню еще на пару месяцев — в свою хижину (естественная изоляция с использованием земли и сухого мха) со своим лучшим другом.
Благодаря Херцогу, этот документальный фильм дает возможность жить той жизнью, о которой мечтают многие из нас.
3 из 4 считают эту информацию полезной. Был ли этот обзор полезным? Войдите, чтобы проголосовать.Постоянная ссылка
ГОД НА ТАЙГЕ Трейлер и плакат
Счастливые люди: Год в тайге Трейлер и плакат фильма.Первый трейлер и плакат фильма Вернера Херцога «Счастливые люди: Год в тайге».
Первый трейлер и плакат к предстоящему документальному фильму Вернера Херцога Счастливые люди: Год в тайге были опубликованы в Интернете.
Действие фильма разворачивается в глубине сибирской дикой природы и посвящено небольшой группе коренных жителей, живущих в суровых природных условиях. Этот трейлер обещает еще одну отличную закадровую речь Герцога, а также несколько великолепных визуальных эффектов, и мне интересно посмотреть, как получится весь фильм. Если вам понравился Herzog’s Cave of Forgotten Dreams или Grizzly Man , то, скорее всего, он вам подойдет.
Совершите прыжок, чтобы посмотреть трейлер.
Счастливые люди: Год в тайге откроется в кинотеатрах 25 января.
Вот официальный синопсис счастливых людей: год в тайге :
Тизер трейлера «Лиги справедливости Зака Снайдера» раскрывает «Лазерные глаза Супермена» Генри КавиллаС HAPPY PEOPLE Вернер Херцог отправляет зрителей в еще одно незабываемое путешествие в отдаленные и экстремальные природные ландшафты.
Известный режиссер представляет этот потрясающий наглядный документальный фильм о жизни коренных жителей, живущих в самом сердце сибирской тайги. Глубоко в сибирской глуши, вдали от цивилизации, 300 человек населяют небольшой поселок Бахта на реке Енисей. Добраться до этой заставы можно только двумя способами: на вертолете или на лодке. Нет телефона, водопровода и медицинской помощи. Местные жители, чей распорядок дня практически не изменился за последние столетия, живут в соответствии со своими ценностями и культурными традициями.HAPPY PEOPLE с проницательными комментариями, написанными и рассказанными Херцогом, следует за одним из сибирских звероловов на протяжении всех четырех сезонов года, чтобы рассказать историю культуры, практически не тронутой современностью. Новый трейлер к фильму HBO Max выйдет в эти выходные.
Адам Читвуд — управляющий редактор Collider.Он работает в Collider более десяти лет и, помимо управления контентом, также проводит собеседования о ремеслах, освещает награды и является со-ведущим подкаста Collider с Мэттом Голдбергом (который работает с 2012 года). Он является создателем и автором сериала Collider «Как была создана MCU» и брал интервью у Билла Хейдера о каждом эпизоде Барри. Он живет в Талсе, штат Оклахома, и любит пасту, триллеры 90-х и 95% своего времени проводит со своей собакой Луной.
счастливых людей: Год в тайге (2013)
Счастливые люди: Год в тайге (2013)
Счастливые люди: Год в тайге / Дмитрий Васюков, Вернер Херцог / 2013/
Активные ингредиенты: Интересные персонажи и ситуации; Повествовательная структура; сильные кадры
Побочные эффекты: Качество видео; Отсутствие терпения при редактировании
На основе 4 часов видеозаписи, снятой российским документалистом Дмитрием Васюковым, 90-минутное сведение Вернера Херцога счастливых людей документов за год из жизни сибирских охотников и необычных повседневных задач, которые они должны выполнять, чтобы выжить.Как он продемонстрировал в фильме « Grizzly Man », Херцог умеет дразнить свою собственную историю из чужих кадров, и в этом фильме он очарован процессом работы, особенно невероятной историей, лежащей в основе работы охотника.
Мужчины выкапывают каноэ, конструируют лыжи и создают сложные ловушки с помощью простых инструментов, во многом так же, как это делал первобытный человек, отмечает Херцог, и эта длинная цепочка традиций, лежащая в основе ремесел охотников, представляет собой глубокую связь с землей. прошлый.В этом смысле Happy People является интересным дополнением к книге Герцога Пещера забытых снов , исследуя зияющую бездну времени, отделяющую нас от доисторического человека.
Несмотря на зернистость и иногда плохое качество видео, кадры Васюкова поражают тем, что сосредоточены на том, чтобы поместить охотников — и их вездесущих верных собак, столь же искусных в своей работе, как и мужчин, — на фоне их ландшафта. В то время как они сражаются с толстым речным льдом, сильным холодом и медвежьими помехами, охотники остаются безмятежными, гордясь простой и тяжелой работой, позволяющей им уединение и тесную связь с сушей.Представляя фильм на фестивале DOC в Нью-Йорке, Херцог повторил призыв звероловов к зрителям не жалеть их, потому что, как и многие из нас, они по-настоящему счастливые люди.
2010-е, 4 звезды, фестиваль
Пещера забытых снов, Дмитрий Васюков, DOC NYC, Документальный, Собаки, Германия, Человек гризли, Счастливые люди, Природа, Россия, Вернер Херцог, Зима
Обзор: «Счастливые люди: Год в тайге» показывает культуру, застывшую во времени.
Интуитивность — вот что дает нам «Счастливые люди: Год в тайге» — интимный портрет исчезающей породы охотников и рыболовов, все еще создающих жизнь в изолированном сердце Сибири, где мягкий зимний день ниже 30 градусов, и единственный путь туда и обратно — на вертолете или лодке.
То, что нам дано мельком взглянуть на это необычное место и вообще на его жителей, произошло по чистой случайности.
Кинематографист Вернер Херцог неожиданно зашел к другу в Лос-Анджелес и обнаружил на плазменной панели кадры Сибири. Казалось бы, Герцог оставался для фильма столько же, сколько и друг, в конце концов просмотрев все четыре часа. Это привело к необычному сотрудничеству между создателем этого кадра, российским режиссером Дмитрием Васюковым, и Герцогом, который стал известен своими документальными фильмами («Человек-гризли», «Пещера забытых снов») не меньше, чем художественными.
На просторах того, что застрелил Васюков, Герцог увидел историю. Но сначала ему пришлось убедить российского режиссера довериться ему. То, что Васюков сказал «да», предоставив Герцогу полный контроль, возвращает нас к «Счастливым людям», теперь трудному 94-минутному путешествию в ледяную землю, никогда не наступающую.
ФОТО: Портреты знаменитостей от The Times
В пустыне, почти такой же мрачной, как та, которую Герцог запечатлел в номинированном на Оскар взгляде на Антарктиду, «Встречи на краю света», документальный фильм начинается весной.Великая река Енисей, протекающая через Сибирь, все еще замерзла. Поселок Бахта, расположенный на его берегу, все еще покрыт снегом. А Геннадий Соловьев по-прежнему работает с утра до ночи, в основном на природе.
Хотя другие будут входить и выходить из документального фильма, Соловьев закрепит его. По профессии он ловец, в первую очередь соболиные шкуры, и маловероятный защитник окружающей среды. Но он так едины с Тайгой и так стремится уважать приливы и отливы жизни там, что невозможно не быть втянутым в его мир.
Herzog стал мастером преуменьшения — зная, как долго изображения могут выдержать вас без единого слова. Васюков и его команда операторов предоставили ему потрясающий диапазон для работы, поэтому режиссер сводит к минимуму собственное повествование. Соловьев тоже не многословен. Но он вдумчивый — философ в такой же степени, как и зверолов, лед на его бороде напоминает доктора Живаго, поскольку он красноречиво и четко говорит о культуре региона, старые традиции, о которых он беспокоится, могут быть потеряны.
В руках Соловьева мы видим обыкновенный топор, ставший орудием искусства. Ловушки, хижины, снежные небеса — полезный вид — возникают из срубленных деревьев с помощью технологий, передаваемых из поколения в поколение. Одна из его собак всегда рядом с ним, она важна для выживания охотника, как ловушка или ружье. Здесь нет места для няньки, собаки спят на снегу на улице, бегают на несколько миль за один раз, но связь между животными и человеком становится отдельной историей.
Деревня Бахта, где обитают охотники и рыбаки Тайги, представляет собой пример того, как цивилизация захватывает — и не оставляет — когда она пересекается с коренными народами.Село остается без водопровода, телефонов и медицинской помощи для его 300 жителей. Тем не менее, мужчины полагаются на снегоходы, когда уходят на месяцы в ловушку на отведенных им территориях. Чаще всего это старое деревянное каноэ, которое уносит чудовищ на топливе в отдаленные районы.
Замечательно наблюдать, как эти каноэ впервые обретают форму, когда камера поворачивается к истории кетов, одного из оставшихся этнических племен региона. Они используют те же инструменты, что и их предки, чтобы выдолбить, растянуть, придать форму и запечатать лодки.Кеты действительно исчезают — говорят, что во всей стране осталось всего около 600 человек. Они делят пустыню с русскими, такими как Соловьев, но еще больше придерживаются старых обычаев. Деревянные куклы — их талисман, алкоголь — их гибель. Николай Никифорович Синяев переносит нас в их мир, который все еще основан на ловле рыбы на покрытой льдом реке Енисей, принося с собой замечательные подводные кадры.
Но это бескрайние снежные просторы, к которым фильм возвращается снова и снова, поскольку весна ненадолго сменяется летом, затем осенью и, наконец, наступает долгая и суровая зима.Жизнь в тайге сурова, но для таких людей, как Соловьев, это насыщенная и насыщенная жизнь. Когда он услышал, что короткую версию Герцога покажут по всему миру, он попросил режиссера убедиться, что никто не жалеет о своей бедности, что мы знаем, что жители Бахты счастливы.
———————————
«Счастливые люди: Год в тайге»
Нет рейтинга
Продолжительность: 1 час 34 минуты; Английский и русский с английскими субтитрами
Играет: Nuart Theater, Los Angeles
ФОТО И БОЛЬШЕ
ВИДЕО: Создание «Арго», «Les Miz» и др.
КОНВЕРТ: последние новости о наградах
ФОТО: Фильмы NC-17: объяснение рейтингов
Год в тайге »- CBS San Франциско
«Привратники» (предоставлено Sony Pictures Classics)
(KCBS) — Редактор KCBS Entertainment Ян Валь рецензирует два документальных фильма; «Привратники», рассказывающие историю сотрудников израильской секретной службы, и «Счастливые люди: Год в тайге» Вернера Херцога, переносящие зрителей в крошечную деревню в Сибири.
Также идет предварительный просмотр воскресной церемонии вручения «Оскара».
Репортер KCBS Entertainment Ян Валь:
Рецензия на фильм Ян Валь: Привратники и счастливые люди: Год в тайге
____________________________________________________
ВРАТОРЫ (PG-13)
Номинированный на звание лучшего документального фильма на церемонии вручения Оскара в этом году, он рассказывает историю некоторых парней, которые живут опасной жизнью — эта группа командовала Шин Бет, секретной службой Израиля — поднимая вопрос в течение последних тридцати лет, что это было как быть тем, кто решает жизнь и смерть?
Это не политический, а гуманный, как мы понимаем, опасения, ошибки и компромиссы.
«Поиск Сахарного Человека» получит премию «Оскар» за лучший документальный фильм, но это твердый…
Три шляпы.
____________________________________________________
СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ: ГОД НА ТАЙГЕ (НЕ РЕЙТИНГ)
Большинство из нас знает режиссера Вернера Херцога и некоторые из его работ: «Человек-гризли», «Пещера забытых снов» и многие другие. Он необычный режиссер — как документальных, так и художественных фильмов.
На этот раз он ведет нас в крохотную деревушку в Сибири («Тайга» означает субарктический лес на окраине тундры).Собака и человек выживают в этой суровой, суровой земле, и Герцог, очевидно, восхищается этим.
Озвучка режиссера делает фильм менее скучным.
Неутешительные Две шляпы.
____________________________________________________
фильмов, которые стоит посмотреть прямо сейчас: Life of Pi, Silver Linings Playbook, Zero Dark Thirty, 56 Up, Quartet и Lincoln
Домашний просмотр / DVD: Арго и кабаре (восстановлено)
Вы можете услышать обзоры фильмов редактора KCBS Entertainment Яна Валя на каналах KCBS All News 740AM и 106.9FM по пятницам в 8:53 и 16:53.
(Copyright 2013 CBS San Francisco. Все права защищены. Этот материал нельзя публиковать, транслировать, переписывать или распространять.)
00
Тайга, часть 3, обзор фильма и краткое содержание фильма (1995)
Камера, по сути, наблюдает за этим процессом, без значительных сокращений, в течение более 30 минут, часто с неудобной точки, которая мешает нам четко его видеть. Тем не менее, вы можете сказать, что у нас есть привилегия: мы находимся в юрте шаманки (переносном доме), наблюдая церемонию, которую мало кто из жителей Запада когда-либо видел раньше.
Да, отвечаю, но мы видели очень похожую сцену в первой части фильма. Если Оттингер хочет повторить себя, она может объяснить, чем отличается этот второй эпизод, но ее субтитры бесполезны. (Предыдущая сцена имеет подзаголовок «стихотворение о начальнике, который не может принимать решения», но строки стихотворения остаются непереведенными.) В какой-то момент документалист рискует пересечь черту между нежеланием резать и неспособностью судить. Думаю, Оттингер пересекает эту черту в этом фрагменте фильма.По сути, она нам все показывает. Тем не менее, как только мы оставим шаманство, фильм станет таким же захватывающим, как и первые два сегмента. Мы прибываем, например, в забытые торговые центры Хадхал и Ханч — портовые города, которые во времена процветания Советского Союза были заняты приходом и уходом торговых судов. Но СССР развалился, и море торгует с ним. Эти порты обслуживают только одно прибытие в год: торговое судно, буксирующее за собой два других. Кадры этой искалеченной флотилии — резкое изображение краха национальной экономики.
Люди живут за счет земли. В дополнение к своим стадам оленей, овец и бизонов, которые дают молоко, мясо, шкуры и мех, они едят корни, кору, ягоды, травы, дикий лук и зерна. Есть эпизод, в котором они бьют по земле шестами, прислушиваясь к полому знаку, который выдает норы суслика — туннельной белки, которая запасает землю корнями. Когда они находят нору, они грабят ее, а затем камера наклоняется к окружающим их горным просторам.
На других кадрах изображены серебряный мастер, дворец бракосочетания, парк развлечений и старушка, которая явно нетерпелива с камерой: «Большие стада? Почему их должно быть так много.Десять или 20 оленей. Они дают молоко? Зачем им давать много молока? Чего тут веселиться? Я с трудом могу пошевелить конечностями ». Выйдя из театра после просмотра всех трех частей« Тайги », я почувствовал, что владею какой-то частью жизней этих людей. Когда я писал это, они находятся в зимних лагерях, которые мы видели они идут к ним, возможно, готовят земляной корень, который они украли из туннельных сусликов.