Где находится порог долган: Ревущий на валунах — МК Челябинск

Содержание

Ревущий на валунах — МК Челябинск

+ A —

Этот порог можно пройти только один раз.

На реке Исеть (Свердловская область) берега и без того высокие, отвесные, а у села Бекленищева, что в двадцати километрах от Каменска-Уральского, потоки воды проходят через настоящий каньон.

В этом месте образован речной порог, который местные жители называют Буркан, а туристы-водники — Ревун (ударение на первый слог). Воды тут ревут и мечут.

В 2013 году в прокат вышел российский фильм «Географ глобус пропил», снятый по одноименному роману известного пермского писателя и краеведа Алексея Иванова. Герои фильма — школьники вместе с учителем географии отправляются в сплав по реке Ледяной, знаменитой своим опасным и коварным порогом Долган. Река Ледяная и Долган — выдумки автора романа, а сцены прохождения порога снимались на Ревуне.

Это место пользуется популярностью одновременно и у спортсменов-сплавщиков, и у скалолазов. На Ревуне воды Исети прорезают скалы с крепкими диабазовыми и порфиритовыми породами. Поэтому желающие пронестись со скоростью пушечного ядра через каньон пусть готовят к сплаву свои катамараны и байдарки, а те, кому по душе отвесные скалы, могут тут же заняться альпинизмом. Стены каньона снизу доверху утыканы стальными крюками, оставленными скалолазами.

В майские праздники и на День независимости России на берегах у порога Ревун — самый большой наплыв туристов. Бывалые сплавщики рассказывают, что сложность Ревуна зависит от уровня воды и используемых судов и оценивается от второй категории сложности до пятой. В большую воду нередки опрокидывание катамаранов-четверок, а также более тяжелых сплавных конструкций.

Сейчас в основном порог проходят на катамаранах и полиэтиленовых каяках, а нижнюю его часть после третьей «бочки» — на каноэ. В советское время также использовались каркасные байдарки типа «Салют» и «Таймень», но высокий риск повредить судно о многочисленные камни делает эти суда все менее популярными на Ревуне. То же самое относится и к стеклопластиковым каякам.

Несколько ниже по течению от Ревуна расположен карстовый район. Там, на правом берегу Исети, находится пещера Смолинская. Длина ее ходов почти полкилометра. Рассказывают, что еще 20 лет назад в ней проживала колония летучих мышей, по численности вторая в Европе.

Притча о перестройке в фильме «Географ глобус пропил»

Вышедший на экраны в 2013 году фильм А. Велединского по написанному в 90-е годы одноименному роману А. Иванова «Географ глобус пропил» и уже завоевавший множество призов на разных фестивалях, думаю, представляет собой сказку или даже притчу о перестройке, хотя интерпретируют все его по-разному: кто говорит о падении нравов взрослых и детей, кто о неизбывной тоске и гнетущей скуке в быту маленького человека, а сам режиссер позиционирует его как фильм о любви.

Это реальный лозунг из Перми «Счастье не за горами». Просто «не» случайно закрылось торговой машиной.
Но я попытаюсь доказать свою точку зрения: «Географ…» — о перестройке. Не буду спорить с критиками, просто расскажу вам, друзья, сказку, ладно? А уж каждый сам для себя решит, имеет она право на существование или нет.

На работу учителем географии в 9 класс принимают поддатого обаятельного Виктора Сергеевича, биолога по профессии, хотя он даже не знает, кто открыл Северный полюс. Впрочем, Служкин упоминает Нансена, директор, который называется теперь эффективный менеджер Амудсена, а завуч ехидно предлагает им Андерсена, а потом справедливо замечает, что этого толком не знает никто. Зачем тогда спрашивала?

В теории все знали, что делать, с чего начать и как преодолевать пороги.
Может, все бы получилось иначе, если бы перестройку делали профессионалы? Нет, это как с Северным полюсом: никто ничего никогда толком не знает.
Ведь профессиональных делателей перестройки не бывает: сначала какие-то левые люди впервые в мире что-то построили и сказали нам, что это социализм.
Мы особо не возражали, а каждый пользовался своим служебным положением в меру сил.

Подростки — участники похода.

Служкин после водки пьет березовый сок. В весеннем лесу.
В 80-х годах прошлого века снова отовсюду появились вдруг разного возраста обаятельные правые пьющие застрельщики перестройки без специального образования, все заполонили и начали нас учить тому, чего не знали сами: как из социализма делать капитализм. Тоже впервые в истории.
Ну, а мы люди подневольные: делали по-своему.

Географ Служкин — вот уж многозначная фамилия! — хочет быть святым, потому что он любит всех и ждет, чтобы его тоже любили вне зависимости от секса.
Они нас любили, потому что любили весь мир, хотя наперечет знали наши недостатки и говорили нам о них прямо в лицо. Например, что мы — мясо, потому что нам ничего не надо и не интересно.
А мы им — что они сами такие. И им ничего не оставалось, как согласиться.

Прекрасная и серьезная школьница Маша (Анфиса Черных).
Дети обсуждают личную жизнь учителя, рассуждая кто и почему из женщин ему дает или не дает. Они прекрасно знают, кто с кем из взрослых занимается сексом.
Мы тоже не очень уважали всех этих матерящихся интеллигентов, не умеющих построить даже свою собственную жизнь, как личную, так и экономическую.

Поход учитель проиграл детям в карты.

Мы хотели пойти в поход и нас не пугали реки, горы и пороги, потому что не знали, что это такое, но рассудили, что прогулка всяко лучше, чем доставшая привычная скука обыденной жизни. Но это оказалась не прогулка, а тяжелое смертельно опасное предприятие.

Дети пьют за географа, потому что не насвистел и по-настоящему взял их в поход.

Этот тост предлагает юный рэпер Градусов (Андрей Прытков), который не без основания считает, что похож чем-то на сначала ненавидимого, а потом ставшего привычным учителя. Пусть и разжалованного детьми за пьянку просто в географа.
Мы тоже пили за то, что хоть что-то произошло и изменилось. И за тех, кто был похож на нас. А за кого еще?

Географ в исполнении Константина Хабенского с влюбленной в него школьницей Машей идет в деревню за помощью и в поисках транспорта, который мог бы его подопечных доставить домой. Но безрезультатно: деревни больше нет.
Так и они надеялись, что запад нам поможет. Но могущего помочь Запада то ли никогда не существовало, то ли больше не было.

В этом пороге 7 мая 1967 года трагически погиб турист Сергей Долганов 1944-1967.
Шестидесятники разбились о попытку перестройки, не преодолев порог.

Дети проходят порог Долган.

Служкин и Маша смотрят, как дети самостоятельно и самовольно рискуют жизнью.
Так и они, отправившись за помощью и не найдя ее, смотрели на наши эскапады из-за бугра с ужасом, любовью и матом.
Мы тоже выплыли. Хотя и не все. Но люди вообще смертны, и неизвестно, больше их умерло бы от скуки или меньше.

Мне захотелось написать об этом фильме, потому что мои дети им возмущались, а главного героя им хотелось то ли убить, то ли вразумить. Да, по ходу частенько восклицала «Боже, какой придурок!».
И только после просмотра, оценивая сюжет и манеру подачу материала, поняла, что это фильм о перестройке. И, реверанс режиссеру: конечно, о любви. От скуки, самого страшного бича народов. Как без нее все это наворотить было?

В самом начале фильма герой отказывается платить штраф за безбилетный проезд в электричке, косит под немого, но его выдает некстати зазвонивший мобильник, в результате чего завязывается драка с контролерами.
У него нет денег на проезд? Нет, есть: после драки он для поправки покупает пиво. Просто он против власти, любой власти и не хочет платить за билет (с Иван Карамазов), а ехать надо: куда ж он денется с подводной лодки, стихийный анархист?

Следующей весной повзрослевшие после похода дети встречают проходящего мимо уволенного за свое поведение учителя с теплыми чувствами и легким презрением. Но руку ему жмет только Градусов. И дарит варган, звучавший в походе.
Их разделяет решетчатый забор.
Многие застрельщики перестройки впоследствии эмигрировали, мы относились к ним с разными чувствами: ведь в отличие от Служкина после увольнения им было что покурить, кроме чая. Или мы знали только о тех из них, кого показывали в телевизоре.

Кстати, за что конкретно уволили географа Служкина? За скандал в СМИ: дети засняли его пьяным и весь смертельный экстрим похода, а также, как он бил хулигана Градусова. А Овечкин, в конечном итоге удачливый ухажер влюбленной ранее в географа Маши, смонтировал отличный фильм с рэпом «Географ глобус пропил» — да, это название не только фильма, но и фильма школьников, о котором рассказывается в фильме!
И фильм про пьяного препода дети выложили на ютюб.
Вот так и у нас то человек, похожий на генерального прокурора, запятнает свое имя, то глава государства похож на выпившего, то уран украдут, то его продадут, то шпионки с крепким телом, то сноудены везде. И на ютюбе то прослушка, то другой какой компромат. Монтируй — не хочу.

Скажете, что это безответственно доверять черте кому детей. Согласна. Только в начале учебного года никого не найти: либо такой невменько-препод по кличке и рэп-рефрену к фильму «Его же посадят, его же посадят за мертвых детей!», либо дети вообще останутся без географии. Живыми? Во-первых, неизвестно, а во-вторых, и эти выплыли.
А если б ничего не было, мы бы точно сдохли со скуки без перестройки.


Испытываете ли вы ностальгию по СССР


Географ Служкин и Градусов пьют водку в поезде перед походом.
Конечно, учителю играть в карты, пить алкоголь, курить и материться с детьми нельзя, а также их бить, как и намеренно подвергать их жизнь опасности в походе и тем более там, где никто не может помочь в случае необходимости. Тут даже вопросов нет, как и оправданий.
Почему так поступает географ?
Потому что отморозок?
Потому что не считает подростков детьми?
А как вообще управляться с детьми, которые таковы, как в этом и многих других российских и зарубежных фильмах о школе?
Мне не удалось объяснить то, что показано в фильме с кучей перестроечных отсылок и аллюзий иначе, чем тем, что это не про детей и учителя, а притча о том, как мы все пережили перестройку. Ну, в каком-то смысле, были как дети, что ж теперь.

И как вам моя перестроечная трактовка талантливого фильма «Географ глобус пропил»?

Журнал — Интернет-журнал «Филолог» — 1615971552

Главная > Выпуск № 4 > Алексей Иванов: «Я интуитивно понимал, что надо сделать так, а не иначе…»

Алексей Иванов:


«Я интуитивно понимал, что надо сделать так, а не иначе…» Алексей Иванов со своими романами «Сердце пармы» (М.: Пальмира, 2003) и «Географ глобус пропил» (М.: Вагриус, 2003) совершенно неожиданно и для литературной критики, и для широкого российского читателя появился на литературном небосклоне в минувшем 2003 году – и не просто появился, а «беззаконной кометой» ворвался в круг «расчисленных светил», представляющих современную русскую литературу, и, как нам кажется, всерьез скорректировал сложившуюся на звездной карте конфигурацию.

Роман «Сердце пармы» (в первом, более полном, пермском издании 2000 года – «Чердынь – княгиня гор») не просто обратил на себя внимание, но заставил о себе говорить, спорить, сходу завоевал две литературные награды: премию имени Д.Н. Мамина-Сибиряка и Гран-при Всероссийской премии «Эврика»; был назван лучшим русским романом года газетой «Книжное обозрение»; наконец, был выдвинут на Букеровскую премию, но тут…

 

     – Букеровский комитет демонстративно выбросил меня, не допустил до участия в премии, мотивируя это абсурдными соображениями…

     – Какими, например?
     – …что это не литература, это… литературный мусор, что все это вторично, что все я это выдумал, что это абсолютно беспомощное графоманское произведение, в котором ни мысли, ни идеи, ни образов — ничего нет….

 

     – А чья это точка зрения? Она коллективно-безличная или авторская?
     – Видите, тут разные разговоры ходят… Выбросить представленное на Букеровскую премию произведение можно, по условиям конкурса, только в том случае, если все пять членов жюри единогласно проголосуют против него. Когда же отрицательное решение о моем романе было принято, сразу поползли слухи, что оно не было единогласным. А потом во многих изданиях члены жюри специально оговаривали, что это единогласное решение, что никакого разнобоя во мнениях не было, что, дескать, туда ему (т. е. мне) и дорога. Но раз оправдывались, значит, уже что-то не так….

 

     – А как оценила вас критика, в том числе пермская?
     – Московские критики, конечно, гораздо больше меня баловали, чем пермские. В Москве на меня очень широко отреагировали, начиная от «Русского журнала», «Российской газеты», «Известий», «Нового мира». Все про меня написали.

 

     – Скажите, а чья реакция, чья рецензия на «Сердце пармы» показалась наиболее адекватной? Кто-то оценил ее так, как вы ее «изнутри» ощущаете?


     – Ну, три четверти рецензий либо хвалебные, либо хвалебные и перепев чужих слов.… Но все равно хвалебные.

 

     – Хвалебные – это просто со знаком «плюс». А расшифровка – адекватная? То есть вы поняты, или это просто – «молодец», «хорошо»…
     – Есть критики, которые подбираются к сути, но не дошли до того, что я хотел сказать.

 

     – Не поняли вас? Вы остались непонятым гением?
     – Ну, насчет гения – не знаю, и думаю, что интуитивно поняли, но меня поразил низкий уровень рецензий. Я думал, что хотя бы самые крупные, самые элементарные вещи, которые составляют произведение, являются его основой, рецензенты могут увидеть. Ну почему вот это увидели, а то – нет?..

 

     – Но ведь это критика, а не литературоведение. Критик ухватывает то, что ему кажется в данный момент актуальным и значимым, критическая статья – это не доскональное всестороннее исследование, так что, может быть, и не стоит предъявлять претензий…
     – Может быть, и не стоит, может, то, что я хотел бы услышать, не от этих людей должно исходить.

 

     – Страшно браться за ваши тексты, коль вы так критично (простите за тавтологию) относитесь к критике… Впрочем, это вполне закономерно. И нередко критикой вполне заслужено. Так уж получается, что в нашем журнале неотлучно, из номера в номер, в том или ином качестве присутствует булгаковский роман о мастере. В связи с вами вспоминается тот момент, когда мастер жалуется Ивану на редактора, который задавал ему сумасшедшие вопросы. Помните? «Не говоря ничего по существу романа, он спрашивал меня о том, кто я таков и откуда я взялся, давно ли пишу и почему обо мне ничего не было слышно раньше. И даже задал, с моей точки зрения, совсем идиотский вопрос: кто это меня надоумил сочинить роман на такую странную тему?» Вы знаете, с вами – ситуация один к одному. Никто не знает, кто вы, откуда вы взялись, чем вы занимались раньше. Так что придется все эти «идиотские» редакторские вопросы вам задать.


     – Легко ответить, тем более что в данном случае как раз, по-моему, критика и виновата. Вот вы сказали, что я как комета появился, с грохотом рассыпая искры… Ничего подобного. Я появлялся долго и медленно. У меня первая повесть в 1990-м году напечатана в журнале «Уральский следопыт». Дальше раз в два года я там публиковал по повести (повесть не рассказ, это крупная вещь).

 

     – Именно в этом журнале?
     – В «Уральском следопыте». Именно на пермскую тему. Пермяки этого не замечали. У меня, например, был цикл… не знаю, как сказать – рассказов, эссе. Назывался он «Пермские этюды». Не замечен был в Перми. В 1997 году в «Уральском следопыте» появилась в качестве самостоятельного произведения третья часть романа «Географ глобус пропил» – повесть «Оба берега реки», про поход школьников с учителем. Тоже не заметили… Причем эти повести печатались в двух, трех, четырех, даже, бывало, в пяти номерах подряд. Журнал этот был очень популярным в России, тираж до 150 тысяч доходил. Не замечали, хоть тресни… Что же, мне надо было бежать, хватать за рукав: «Почитайте, пожалуйста»?

 

     – Ну, теперь прочитают.

Уже читают. Соответственно интересуются и вами. Вы пермяк?
     – Да как сказать… Я родился в 1969 году в Нижнем Новгороде, тогда это был Горький. У меня родители были студенты, они там учились. Потом, году в 1971, переехали в Пермь. То есть меня перевезли в бессознательном состоянии. С тех пор я живу в Перми.

 

     – Где вы учились?
     – В школе № 1 – это в Закамске.

 

     – Район Речники, где происходит действие романа «Географ глобус пропил», – это ваш район?
     – Да, только по-настоящему он называется «Водники».

 

     – А о школе у вас такие же впечатления, как у вашего героя?
     – У меня именно такие впечатления, которые всплывают в памяти Служкина, только мне не понравилось, как в издательстве распорядились этим материалом. Они сломали мою структуру, у меня воспоминания главного героя о школе были отдельной вставной повестью, которая, между прочим, была напечатана в альманахе «Лабиринт» в 2001 году. Не знаю, из каких соображений в издательстве нарубили её … и распихали там, где они сочли нужным.

 

     – Без согласования с вами?
     – У меня не было возможности поддерживать постоянную связь с издательством, поэтому я дал ему карт-бланш на любые изменения.

 

     – Итак, вы о школе именно такого мнения, как ваш Служкин.  Ваши детские впечатления — это впечатления Служкина. И взрослые, учительские, впечатления, судя по всему,  ничего не скорректировали в этом плане, а только укрепили и усугубили… Почему вы уехали учиться в Екатеринбург?
     – Я хотел стать писателем, и учеба на факультете журналистики мне казалась кратчайшим путем. Из Перми уезжал с душевным плачем: мне тогда не хотелось и сейчас не хочется отсюда уезжать. Мне, как и моему Служкину, кажется, что яркость и накал духовной жизни совершенно не зависят от места проживания человека. А наличие или отсутствие наружного глянца ничего принципиально не меняет. Ну вот, поступил на факультет журналистики, проучился там год, бросил, несколько лет околачивался просто в Екатеринбурге, при университете, потом снова поступил в университет, но уже на факультет истории искусств. Пока я учился, он получил название «Искусствоведение». Я его закончил в 1996 году, стал дипломированным искусствоведом.

 

     – И начали писать?
     – Писать начал, еще учась на журфаке, хотя тогда не думал, что смогу стать профессиональным писателем. Но стал сотрудничать в журнале «Уральский следопыт», там познакомился с писателями, и это снизило для меня планку. Я подумал: «Чем я хуже?».

 

     – То есть вы увидели, что они не небожители, а обычные люди?
     – Я посчитал, что мне тоже есть что сказать.

 

     – И что же вы хотели поведать миру?
     – Ну, конечно, это по молодости так казалось, в молодости ведь ответы на все вопросы имеются.

 

     – Сейчас уже нет такого ощущения?
     – Сейчас как в темном лесу. А тогда все было понятно…

 

     – В связи с «Сердцем пармы» так и напрашивается булгаковское: кто же все-таки вас надоумил писать на такую тему? Как этот роман рождался? Как появился замысел?
     – Жизнь так поворачивается, что такие замыслы приходят. Тем более что замысла-то никакого особого нет, я же брал конкретную историю, конкретный исторический сюжет. Я там ничего не выдумывал. Какие события происходили в XV веке, такие события и описывал – так, как я это вижу. Ну и как позволяли мне источники, которые у меня были в то время. Когда я задумал этот роман, как раз своеобразная революция в краеведении произошла и хлынули потоком те сведения, которые в советское время просто замалчивались (то есть информация о пермских епископах, об этом княжестве, о том, как вообще в старину здесь жили люди). А у меня какое со школьных времен впечатление было об истории пермского края? Жили, дескать, тут первобытные люди, которые постепенно стали древними пермяками, изготовлявшими изделия звериного стиля, и вдруг, откуда ни возьмись, появился Татищев и основал здесь заводы. Все! И вдруг оказалось, что такой пласт истории еще имеется, который не рассматривался популярным краеведением. Поскольку я был подростком, я только популярное краеведение читал. Ну вот, мне это стало очень интересно. Это во-первых. Во-вторых, меня глубоко поразил тот факт, что та атмосфера русских сказок, которая всем нам знакома с детства, оказывается, существовала в реальной истории, и именно на территории Пермской области. Вот если, скажем, рассматривать билибинские иллюстрации к русским сказкам, то там же не пейзажи средней России, а пейзажи северного Прикамья. Я потом уже узнал, что, оказывается, русский фольклор – тот, который мы сейчас знаем, – складывался в XV веке. Это как раз то время, когда русские вторгались на пермские земли. И в русском фольклоре запечатлелись очень многие реалии того времени. Они, естественно, переосмыслены, корни их забыты, но, тем не менее, скажем, Баба Яга – именно отсюда, она порождение пармы. И когда я это понял, мне стало очень интересно.

 

     – Не кажется ли вам, что вы преувеличиваете, так сказать, перетягиваете одеяло: переносите в Пермь и духовный, и культурный центр всей средневековой Руси?
     – Ну, нет, уж так не утрируйте мои слова… Но определенные мотивы, определенные образные решения, без сомнения, родились под влиянием финно-угорских народов. Это не я, это ученые утверждают. Так что я здесь никакой Америки не открыл.

 

     – Можно сказать, что для вас все началось с увлечения историей?
     – Я бы не сказал, что это увлечение историей, это увлечение краеведением. Я в это время работал в турфирме, которая занималась организацией путешествий трудных подростков. Общаться с ними было невыносимо. А места были интересные. И как-то поневоле вектор интереса от общения обратился к краеведению.

 

     – И, скрашивая скучный труд экскурсовода, вы начали выстраивать художественный мир? На той почве, которую дало краеведение?
     – Краеведение, на мой взгляд, у нас, в Перми, с какой-то заниженной самооценкой, то есть ученые-то очень высокого уровня, но они отказываются понимать, что то, что они выкапывают из земли, – это не просто артефакты, а часть атмосферы. Они не видят за деревьями леса.

 

     – Так для этого художник и нужен. Их дело — складировать, инвентаризировать…
     – Это я понимаю, непонятно мне другое: почему они говорят, что я всё выдумал? Как же я выдумал, когда я основывался на том, что они сами нашли и читателям и мне предложили? Конечно, я немало додумывал, но опираясь на факты, которыми располагал. Вся история Перми полным-полна лакун, и многие из этих лакун я и заполнял вымыслом. Вот, например, откуда взялось войско, которое освободило Чердынь от осады вогулов (это описано в финале романа)? Летописи нам ответа не дают. Зато я в другом источнике обнаружил, что, оказывается, в этом году в Вычегде проходила какая-то перепись, я и предположил: почему с Вычегды не могла прийти помощь для освобождения Чердыни, которая так близко находится? Рать эта официально была устюжская, но от Устюга до Чердыни гораздо дальше, чем от Вычегды. Устюжская рать просто не успела бы на подмогу.

 

     – Это та подмога, за которой был отправлен княжич Матвей?
     – Да… Или вот в летописи сказано, что князь Михаил и его люди повезли плененного вогульского князя Асыку в Москву и – «из-под Вятки упустили»… Как так? Где-то в чаще, в тайге сумели его найти и поймать, и вдруг на «спокойных» землях под Вяткой упустили? Почему? Я обнаружил, что, оказывается, именно в этот год Вятку осаждали казанские татары, которые были союзниками вогулов. Татары почему-то сняли свою осаду и ушли. И я предположил, что, возможно, они сняли осаду Вятки в обмен на свободу князя Асыки. Вот это мое личное предположение. Никаких исторических изысканий по этому поводу нет. А за эстетическую основу я взял пермский звериный стиль – его выразительную сторону, образную сторону. Его, так сказать, геральдику, геральдическое оформление мироздания. То есть, видите, тут все соединилось: и мой личный интерес, и мои личные бытовые обстоятельства, и то, что я такое образование получил, и то, что мне писать нравится. Поэтому как однозначно сказать, что было причиной, «кто надоумил»?..

 

     – Но вот вы написали роман. Поставили точку. Какое было ощущение: «Сегодня я – гений», или, как вариант, – «Ай да Пушкин, ай да сукин сын»?
     – Нет. Было тоскливое ощущение, что сейчас начнется самое противное, когда, сказавши А, надо говорить Б. То есть мне надо предпринимать попытки издать роман, а на это уйдет год – полтора. И ничего я не добьюсь. В общем, тоска была от мысли о том, что предстоят все эти хождения.

 

     – То есть я правильно вижу аналогию с булгаковским мастером?.. Итак, роман окончен, и вы вышли с ним из своего творческого заточения. Куда? К кому вы обратились?
     – Было много хождений…

 

     – Какой это год?
     – Начиная с двухтысячного.

 

     – Вы пытались в Перми напечататься?
     – Да, пытался, хотя изначально все это были бесполезные попытки. Но не мог же я сидеть сложа руки. Хоть что-то надо было делать. И получилось так, как у нас в России обычно и получается: по знакомству, а не по законному праву… Когда ничего у меня не получилось в пермском издательстве, в другие издательства соваться я не имел никакого намерения. Ну кто будет брать книгу краеведческого направления? Зачем эта книга нужна, например, в Екатеринбурге, не говоря уже про Москву? То есть у меня изначально ареал поисков был сужен. Решил искать спонсоров, потому что в то время всякие Кузяевы, Анохины трубили во все трубы, какие они замечательные. Анохин мне сразу дал пинка, а помощники Кузяева это сделали повежливее: предложили принести рецензии.

 

     – Чьи?
     – Неизвестно. По принципу: «иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Я решил взять рецензии от историка, издателя и писателя. Как издатель мне дала рецензию Надежда Николаевна Гашева, и она же подсказала, что можно обратиться к Нине Горлановой или Дмитрию Ризову. Я как раз незадолго до этого прочитал книжку Ризова «Крапивные острова», которая мне очень понравилась. И я пошел к Ризову. Дмитрий Гилелович прочитал мою вещь, написал мне отзыв для Кузяева, но там, естественно, все пролетело с треском. А Дмитрий Гилелович решил приложить все усилия, чтобы эта книга была издана, направил письмо губернатору. И областная администрация выделила деньги. Но, по условиям издания, «Чердынь – княгиня гор» должна была выйти тиражом 2000 экземпляров и сразу разойтись по библиотекам. То есть свое тщеславие я мог удовлетворить: есть, дескать, у меня книжка – но как произведение она жить не будет. Кто её прочитает в районных библиотеках? Дмитрий Гилелович сказал, что это еще не решение проблемы, это только полумера, и обратился к Леониду Абрамовичу Юзефовичу с просьбой прочитать меня. И уже Юзефович замолвил за меня слово в московском издательстве «Пальмира». Конечно, если бы я написал дрянь, то даже заступничество бы не помогло. Коммерческое издательство не будет издавать то, что оно считает экономически невыгодным. Но если бы Юзефович не замолвил слово, меня бы и читать не стали…

 

     – А новый вариант названия – ваш или издательский?
     – Нет, не мой. Это они сами так решили.

 

     – Вам «Чердынь – княгиня гор» больше нравится?
     – Нет, «Чердынь – княгиня гор» мне тоже не очень нравится. Я изначально собирался назвать книгу «Пермь Великая – Чердынь». Но пока я писал, писал, писал, писал – пять лет писал, вышла книга Георгия Николаевича Чагина с таким названием, и мне пришлось искать другое. Остановился на «Чердыни – княгине гор», потому что оно созвучно с эпиграфом: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы». А в Москве сказали: «Мы не знаем, что такое Чердынь. Что это? Название горы, футбольной команды, имя девушки? Мы назовем так, как нам понятно». Я возражал, потому что мне кажется, что «Сердце пармы» – это нечто среднее между «Пармской обителью» и «Сердцем Бонивура». Я вообще не люблю «анатомических» названий: «Рука Москвы», «Чрево Парижа», «Голова профессора Доуэля»… Но – так решили в издательстве…

 

     – Ну а теперь, когда вы уже, можно сказать, из Москвы вернулись в Пермь, как Пермь на вас отреагировала?
     – Вяло. Ну, во-первых, конечно «Звезда» сделала спецвыпуск с отрывками из моего романа, Семен Ваксман очень хороший отзыв написал. Это тоже благодаря Дмитрию Гилеловичу Ризову. Во-вторых, меня заметила газета «Новый компаньон» – опять-таки благодаря тому, что с журналистом Вячеславом Запольских, который этими вещами занимается, я знаком лично…

 

     – Давайте обратимся к вопросам собственно содержательным. Скажите, вы сознательно к этому стремились, или это получилось само собой, естественным образом, что ваш «средневековый» роман очень современен и очень актуален? Он, по сути дела, ухватывает все острые, больные вопросы, которыми живет сегодняшняя Россия: взаимоотношения центра и провинции, равнодушие центральной власти к местному, уникальному, неповторимому колориту, межнациональные отношения, роль церкви в жизни государства и общества… Это же все и сегодня если не кровоточит, то очень болезненно воспринимается и решается. Вы намеренно на материале истории говорили о дне сегодняшнем или это естественное, «самопроизвольное» художественное приращение, умножение смыслов?
     – Я, наоборот, старался не проводить никаких параллелей с сегодняшним днем. Мне очень бы не хотелось, чтобы мой роман расценивали как историческую иллюстрацию к нынешней ситуации. Я специально избегал всех прямых аллюзий. Другое дело, что проблемы, о которых идет речь, вечные…

 

     – Да и главный ваш герой – князь Михаил – воспринимается как человек нового времени. В какой мере это вымышленный персонаж?
     – Это лицо реально существовало, это исторический персонаж, но о нем множество разнотолков: одни его считают местным уроженцем, другие – варягом, подмосковным князем. Мне, к сожалению, не удалось добыть статью Оборина про князя Михаила, но все остальное, что его касалось, я сумел прочесть.

 

     – И из документов, которые вы читали, складывался облик русского Гамлета?
     – А разве там Гамлет получился?

 

     – Да.
     – По правде говоря, по документам никакого облика не складывается. Если упрощенно ситуацию обрисовывать, я разложил все факты, которые мне были известны, один за другим, и попытался представить, какому человеку могли бы эти события и решения быть органичны. И вот, исходя из этого, я создал такой образ.

 

     – Михаил близок вам?
     – Да.

 

     – А то, что в нем есть гамлетовское начало вы не почувствовали?
     – Нет… Вы знаете, я очень благодарен вам за эти слова, потому что до сих пор никто о моем главном герое, за исключением Вячеслава Запольских, который назвал его русским аналогом Юлиана Отступника, не писал… Мне кажется, что мой герой – фигура, изначально обреченная, потому что…

 

     – А именно потому, что он – Гамлет. Он обречен именно в силу того, что для него все время стоит вопрос «быть иль не быть?». А для остальных такого вопроса нет. Они все очень органично чувствуют себя в предложенных обстоятельствах. А как только человек оказывается между двух, трех, пяти огней, он обречен. Легче всегда двигаться по накатанной колее, куда бы она ни вела. Но ведь личность есть только там, где есть выбор – «быть иль не быть?»… Михаил ваш просто неотразим. Замечательный герой.
     – Первоначально я предполагал показать всю историю Перми Великой, дотянуть роман до 1505 года, когда Иван III положил конец Пермскому княжеству, но Михаил «перетянул одеяло»… Личностно он оказался больше, интереснее своего княжества…

 

     – Скажите, а мистическое начало в документах как-то представлено? Или, может быть, в пермской мифологии есть хумляльты?
     – Нет, хумляльтов я выдумал. Так же, как и ламию. Это фантастическое развитие и дополнение реалий. Когда я бывал в тех местах, на севере Пермской области, где разворачивается действие романа, у меня рождалось ощущение присутствия мистики: она разлита в этой природе, в этих горах, в этих мхах, пнях, вековых лесах. Это все интуитивно воспринимается как страшное, как дремучее, как что-то мудрое… Я вот сам – человек реки. Русские люди – это люди реки. А финно-угорские племена – это люди лесов. Это разные менталитеты, и нам у них – страшно.

 

     – И этот страх рождает мифы, легенды?
     – Да. Кроме того, я использовал легенды, связанные с топонимикой, легенды из фольклора, общий дух фольклора. Очень большую роль сыграл пермский звериный стиль. Опять же в Москве – я опять к ней возвращаюсь, потому что в Перми со мной никто на эту тему не разговаривает, за исключением вас, – в Москве мне говорят, что вот прочитали «Сердце пармы», добыли где-то альбом с пермским звериным стилем, посмотрели: «А, ерунда какая-то, все это он придумал». Люди просто не всмотрелись в этот звериный стиль. Он очень выразителен. Там есть шедевры мирового уровня. И в то же время он очень страшный – именно своей языческой обоснованностью, глубиной, не характерностью для нас, для нашей эстетики, для нашей этики…

 

     – Позвольте «детский» вопрос: а лоси действительно участвовали в битвах? Это очень впечатляет при чтении…
     – Лоси действительно участвовали в битвах. Сейчас, а точнее с 1949 года, в Печеро-Илычском заповеднике действует лосеферма, где ходят прирученные лоси. Михаил Заплатин снимал о них документальный фильм. Лосей можно приручить. Ничего удивительного в этом нет.

 

     – Удивительна сама написанная вами книга. Боюсь, вам будет очень непросто превзойти самого себя…
     – Мне трудно об этом судить. Я не могу объективно оценить свою книгу, я ее вижу только изнутри.

 

     – И все-таки вы были уверены, что она должна быть напечатана, и добились этого.
     – Вообще-то я человек неуверенный, но… На мой взгляд, в человеке есть два пласта. Один – верхний, бытовой, на этом уровне я совсем в себе не уверен. А второй пласт – какой-то глубинный, над которым я никакой власти не имею, и вот эта глубинная сила заставляет меня дописывать (все-таки такой роман писать пять лет подряд – это надо иметь определенную выдержку, терпение), а потом ходить, долбить редакторов, издательства, быть согласным на то, чтобы тебя ругали, отбрасывали, вытирали об тебя ноги, говорили, что ты бездарь и никогда не суйся сюда с этими делами… А ты – опять… Вот это я делаю не на своем внешнем, бытовом уровне, а на каком-то нижнем. То есть я страдаю, я кричу, что никогда я больше не пойду, да чтоб я сдох, что ни ногой, да зачем я с этим делом связался – а вот этот нижний уровень все равно тащит, подзуживает: ну давай туда сходим… Во мне, видимо, этот нижний уровень, этот поток очень силен, потому что я из него до сих пор еще ни разу не выскочил.

 

     – Это, наверное, тоже один из признаков истинного таланта, который – как трава сквозь асфальт… Но давайте обратимся теперь ко второму вашему роману – «Географ глобус пропил».
     – Вообще-то он не второй, а первый. Я написал его до «Чердыни…»

 

     – Статью о «Географе» (с вашего позволения, для краткости и удобства будем так обозначать роман «Географ глобус пропил») пишет Татьяна Дмитриевна Долгих. Как она оценит ваш роман, на что посчитает нужным обратить внимание в своей рецензии, я не знаю. Но для меня там есть вещи, чрезвычайно важные с точки зрения их этической оценки, требующие, как мне кажется, вразумительного нравственно-психологического комментария – и было бы, на мой взгляд, очень важно и интересно, если бы у нас с вами получилось это сделать сообща.
     Если говорить о качестве письма, об искусстве создания художественных образов разных уровней, художественного мира в целом, то для меня и эта ваша ранняя вещь – свидетельство несомненного и незаурядного дарования. Вы замечательно пишете. У Аполлона Григорьева есть такое несколько тяжеловесное, но очень точное определение подлинно художественного создания – «живорожденное». Так вот, ваши герои, мир вокруг них (особенно природа), события, которые с ними происходят, – все это живорожденное, эстетически убедительное и увлекательное. Но… Я понимаю, что рискую, в свою очередь, попасть под критический огонь тех, кто считает, что к произведениям искусства следует подходить исключительно с эстетическими мерками, не примешивая сюда разговоры на темы нравственности, но, с моей точки зрения, в этом вашем романе есть очень серьезный нравственный просчет, обусловленный, как мне кажется, просчетом эстетическим. Впрочем, что тут первично – этика или эстетика, – не знаю, но если перейти к существу дела, то оно состоит в следующем.
     Хотели того или нет, вы написали так называемую «школьную повесть», в центре которой – взаимоотношения учителя и учеников. Ваш географ Служкин – фигура чрезвычайно привлекательная, но при этом, на мой взгляд, соблазнительная и опасная. Он очень умен, остроумен, самокритичен, ироничен, он выгодно отличается от зомбированных теми или иными догмами и шаблонами окружающих свободой и самостоятельностью мышления и поведения; он, конечно, раздолбай, разгильдяй и выпивоха, но ведь при этом он романтик, мечтатель, можно сказать, единственный хранитель идеала. И его положение белой вороны среди коллег, и его неоднозначные отношения с разными классами, которые он точно и остроумно идентифицирует как «зондеркоманду», «красную профессуру» и «отцов», – все это очень интересно для любого читателя и очень узнаваемо для человека, который знает школу не только с ученической, но и с учительской точки зрения. Поначалу может показаться, что Служкин плывет по течению, подчиняется предложенным обстоятельствам, – но на самом деле он движется против течения и увлекает за собой не только единомышленников-«отцов», но даже отъявленного главаря «зондеркоманды» Градусова, превращая его из мучителя и врага в друга и помощника. Он, конечно, не князь Михаил, не Гамлет, но – шут, что тоже немало, если говорить о настоящем шуте…
     – Он трагический шут.

 

     – Разумеется. Шут у трона короля – это смешно извне. Внутри-то совсем не смешно. А страшно. Но беда в том, что в данном случае страшно не за шута, а за тех, кто оказался под его влиянием и от него в зависимости… Если бы там не было детей, все было бы замечательно. Но там есть дети. И ваш герой за счет детей решает свои проблемы. Он отправляется с ними в поход не для того, чтобы им открыть новые горизонты, а для того чтобы решить свои собственные проблемы: «Воз слепого бессилия, который я волок по улицам города от дома к школе и от школы к дому, застрянет в грязи немощеной дороги за городской заставой. Река Ледяная спасет меня. Вынесет меня, как лодку, из моей судьбы…»1. Вынесет – за счет детей, которые ему поверили, доверились, пошли за ним… Он несколько раз повторяет как собственный символ веры замечательную заповедь: «Дай бог мне никому не быть залогом его счастья. Дай бог мне никого не иметь залогом своего счастья». Но сам же он, вопреки этому, делает детей, своих учеников, залогом собственного нравственного спасения – и при этом в мире романа нет противовеса, нет того авторского избытка, который бы подсказал читателю, что не герой здесь – главная нравственная инстанция. Напротив, у меня потому и создалось такое двойственное впечатление от книги (с одной стороны, она мне очень нравится, с другой – вызывает тревогу), что она выстроена под Служкина, на Служкина, что она в конечном счете утверждает правоту Служкина, его преимущество над окружающими – в то время как это преимущество облаченной в романтическую тогу безответственности. Все это замечательное приключение – сплав по реке Ледяной, преодоление порогов – дышит катастрофой, которая только по счастливой случайности не произошла. У меня это, к тому же, вызвало личное тяжелое воспоминание. Вот у вас там – Долгановский порог. Это реальное или вымышленное название? Вам что-нибудь говорит имя Юрий Долматов?
     – Да, я знаю эту историю.

 

     – Это мой брат, погибший в ситуации, очень похожей на ту, которую описываете вы. Но в книге это чреватое гибелью – причем гибелью детей! – легкомыслие получает оправдание! Ваш герой говорит замечательные слова о своей миссии: «Я – вопрос, на который каждый из них должен ответить». В интеллектуальном, нравственном плане – да, но не так же буквально, как в вашем романе, где дети поставлены в ситуацию смертельного риска, не ценой же жизни они должны отвечать на вопрос учителя.
     – Вы знаете, для меня ваши слова удивительны, потому что я-то своей целью ставил создать образ, чтобы он жил. Я интуитивно понимал, что надо сделать так, а не иначе, я не пытался это как-то логически обосновать. Мне интуитивно казалось, что если он будет таким, он будет сам себя оправдывать. Видимо, десять лет назад, когда я писал этот роман, поведение Служкина мне казалось оправданным… В глубине души я и сейчас его оправдываю. С другой стороны, я понимаю, что что-то действительно тут такое, чреватое… Сейчас я вижу, что тут что-то не то… Но тем не менее…

 

     – Не то чтобы «не то»… Цели своей – создать живого героя – вы достигли. Он у вас живой. Именно поэтому с ним и хочется спорить. Если бы он был вымученным, марионеткой, мы бы с вами вообще на эту тему не разговаривали. Но именно в силу того, что он живой, с ним и можно говорить, как с живым, и предъявлять ему претензии. Впрочем, и это не совсем так: претензии не к герою – претензии к автору, который живет внутри текста, вернее, к отсутствию авторской дистанцированности от героя… Вот эту дистанцию, эту оценку героя извне, которой нет в романе, придется восполнять учителю, который принесет ваш роман на урок.
     – Ну, на это я не рассчитываю.

 

     – Напрасно. Я бы обязательно сделала этот роман предметом обсуждения в одиннадцатом классе. Думаю, что так оно и произойдет. И хорошо, если умный учитель сумеет направить обсуждение в нужное русло – а если не очень умный? или очень молодой и еще не выработавший в себе иммунитет против легких соблазнов? Ведь вы же всей логикой повествования дискредитируете любую критику в адрес вашего Служкина, так как все, кто его критикуют, или значительно хуже, ущербнее его, или в конце концов принимают его сторону. В вашем герое – огромный соблазн не только для ученика, но и для «незрелого» учителя: ну не на Угрозу же, в самом деле, ему ориентироваться! (Читателю поясним: Роза Борисовна, «Угроза», – эдакий классический, устрашающе-неумолимый завуч, ходячая инструкция; она, впрочем, оказывается матерью девятиклассницы Маши, подвергнутой Географом двойному искушению: походом и любовью…) Так вот, истинная угроза (и в рамках художественного мира, и за его пределами) исходит, на мой взгляд, не от занудной Розы Борисовны, а от обаятельного Служкина, который выглядит со стороны и сам себя изнутри ощущает рыцарем-идеалистом. Когда один из участников похода, Чебыкин, по всякому волнующему поводу смешно и неуместно восклицает: «Как это эротично!», – совершенно очевидно, что имеет в виду он другое: необыкновенно, замечательно, романтично. Просто слов этих он не знает, а жажда того, чего недостает в обыденности, повседневности, и у него, и у других ребят есть, и Служкин не только предлагает способ ее утоления, но и выступает как провокатор и олицетворение романтического начала. «Я человека ищу, всю жизнь ищу – человека в другом человеке, в человечестве, вообще человека!..», –замечательно говорит он, но в процессе этих поисков ставит на кон чужую жизнь. И делает это опять-таки очень эффектно и показательно…
     – Да, он идеалист, но при этом он считает, что если мир не изменять, а оставить в неприкосновенности, он постепенно утрясется и станет правильным. То есть он дает детям возможность в этих конфликтах, спорах постепенно утрястись и стать командой.

 

     – Одно дело – в конфликтах, а другое – когда они преодолевают порог. А третье, когда он тащит за собой девочку, все ту же Машу, и оба они оказываются на волосок от гибели.
     – Мне кажется, что вы все сводите к элементарной технике безопасности: если ты ведешь детей в поход, то так вести себя не надо.

 

     – Я боялась, что вы так это поймете. Хорошо, тогда скажите: чем ваш дивный Служкин в принципе, по существу отличается от того мерзавца, который заставил детей на НВП бежать в противогазах 12 километров, в результате чего погиб, задохнулся собственной рвотой мальчик? Тот солдафон ведь тоже, наверное, думал, что делает благое дело, что воспитывает сильных, волевых, мужественных людей, готовит их к армии. Ведь благими намерениями можно все, что угодно, объяснить.
     – И объясняют…

 

     – Да, но вы-то – не они… Вы же князя Михаила создали, который даже в безвыходных ситуациях военного противостояния больше всего дорожит людьми…
     – Князя Михаила я создал позже, а «Географа» писал между двадцатью двумя и двадцатью пятью годами. Я был тогда моложе Служкина, и мне казалось, что я знаю ответы на те вопросы, которые себе и окружающим задает мой герой. Задумывал я его как проповедника, может быть, даже как библейского пророка, – правда, обесцвеченного современным бытом, – у которого главное дело в жизни – служение истине, как он ее смог понять. Поэтому он и Служкин… Честно говоря, у меня у самого отношение к герою и к этой книге еще не устоялось, поэтому мне вдвойне интересно было бы критику почитать. Я героя придумал, я создал обстоятельства, я уверен, что мой герой в предложенных обстоятельствах действует органично… Хотя, с другой стороны, я считаю, что такой герой, как Служкин, – это человек не на своем месте. Ему надо быть Жанной д’Арк, Пугачевым, а не школьным учителем.

 

     – Но у вас он – школьный учитель. И именно в этом качестве он себя выстраивает как личность. А то, что цель не оправдывает средства, в романе не сказано…
     – У меня у самого ощущение от «Географа» – это ощущение катастрофы. Хотя в принципе ничего плохого у Служкина не происходит. Он не сопьется, он остается в рамках общества. Он найдет себе другую работу. У него утряслось с женой…

 

     – Это не важно, это за пределами книги.
     – Но, тем не менее, он обрел себя… Ну, многое в жизни не состоялось – так у всех многое не состоялось, но катастрофы не произошло. А ощущение катастрофы осталось… Когда я писал, у меня у самого жизненная установка такая была, и я ее поневоле в героя вложил: «Пусть праздники будут недолго, все будет о чем вспоминать». Это я цитирую стихотворение одного своего знакомого. По принципу: пусть все закончится катастрофой, зато сейчас мы поживем вволю… Я чувствую какую-то этическую дыру в этом романе, но сам сформулировать не могу, в чем она заключается.

 

     – А то, о чем мы с вами сейчас говорили, вас не убеждает?
     – Но это формулировали вы, а не я.

 

     – А как вы  прокомментируете такие слова Служкина: «Мне кажется, писать – это грех. Писательство – греховное занятие. Доверишь листу – не донесешь Христу. Поэтому, какой бы великой ни была литература, она всегда только учила, но не воспитывала. В отличие от жизни».
     – Я считаю, что наш духовный мир, наша судьба не детерминированы, то есть следствие не соответствует посылке. Судьба Служкина, в которой драма оборачивается фарсом, – тому пример. Бог априори не нуждается в доказательствах. Не зря Фома Аквинский говорил: «Верую, ибо абсурдно», а Кант вводил понятие этического императива. В человеческой судьбе и человеческой истории огромное сюжетообразующее значение имеют такие вещи как озарение, то есть получение истины без усилий; милосердие, то есть существование вопреки возможности существования; божье произволение (случайность), то есть событие, не подготовленное предшествующим ходом вещей. Думаю, что именно по этой причине человечество никогда не сумеет клонировать человека и «незачем так орать», как говорил Кролик Винни-Пуху. Не сможет не по научным, техническим, этическим или религиозным причинам, а просто не сможет, и все. Вот этого-то как раз не может быть, потому что не может быть никогда. Клонировать, скажем, селезенку или создавать каких-нибудь чудищ, уродов человечество сможет, а вот человека – нет. Так рыба никогда не научится говорить. Создавать себе подобных люди могут лишь традиционными способами. Это их предел, поставленный чем-то, что выше нашего понимания. И ни к чему скорбь по этому поводу.
     Так вот, у литературы тоже есть свои пределы. Если писатель желает быть услышанным, он должен говорить внятно, аргументировать свои убеждения, логически мотивировать действия героев. Но логика – порождение языческого, аристотелева мироощущения. Христианство выше логики. И получается, что литература низшими по качеству приемами доказывает то, что выше ее и не нуждается в доказательствах. Ни о какой божественной истине литература сказать не сможет, как никакие паровые машины не дадут мощности ядерного реактора. Подтверждением этому может служить негодование воцерковленных людей, которым кажутся кощунственными образы епископов в «Сердце пармы». И правильно: образы, созданные языческими инструментами, – это же светская литература, а не церковные и скучные, на светский взгляд, жития. Мой Служкин пытается снять это противоречие между жизнью и литературой, между бытом и бытием своим принципом «не иметь залога». Но не очень-то ему это удается…

 

     – Еще один момент, уже на стыке двух ваших романов, меня заинтересовал. «Это мы – опилки», гласит эпиграф из Станислава Лема к «Географу», и далее эта мысль словно подхватывается, закрепляется первой фразой: «Конечная станция – Пермь-вторая». Эпиграф к «Сердцу пармы» утверждает прямо противоположное: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы». Следует ли понимать так, что современная Пермь для вас вторична, второсортна, ущербна, остаточна, а подлинный свет, подлинная высота и красота духа остались в той, давней, Чердынской Перми?
     – Прочесть так можно, но я так не считаю. Я не считаю, что предки в чем-то превосходили нас по своей исторической роли. Просто нам на расстоянии они кажутся более цельными, более значительными, чем мы сами. Но я думаю, что это не так. Всё равноценно в истории…

 

Напоследок выразим уверенность, что если 2003 год был годом открытия Алексея Иванова как писателя, то год 2004 станет годом содержательного приобщения читателей к художественному миру его книг.

3 января 2004 года.
Галина Ребель

 

——

1. Иванов А. Географ глобус пропил. М.: Вагриус, 2003. С. 243. В дальнейшем ссылки на это издание даются указанием страницы в тексте интервью.

К 200-летию
И. С. Тургенева
Архив «Филолога»: Выпуск № 27 (2014)
Выпуск № 26 (2014)
Выпуск № 25 (2013)
Выпуск № 24 (2013)
Выпуск № 23 (2013)
Выпуск № 22 (2013)
Выпуск № 21 (2012)
Выпуск № 20 (2012)
Выпуск № 19 (2012)
Выпуск № 18 (2012)
Выпуск № 17 (2011)
Выпуск № 16 (2011)
Выпуск № 15 (2011)
Выпуск № 14 (2011)
Выпуск № 13 (2010)
Выпуск № 12 (2010)
Выпуск № 11 (2010)
Выпуск № 10 (2010)
Выпуск № 9 (2009)
Выпуск № 8 (2009)
Выпуск № 7 (2005)
Выпуск № 6 (2005)
Выпуск № 5 (2004)
Выпуск № 4 (2004)
Выпуск № 3 (2003)
Выпуск № 2 (2003)
Выпуск № 1 (2002)

Рецензия на фильм «Географ глобус пропил»

Современный российский кинематограф пополнился новым фильмом, который уже ставят в один ряд с лучшими кинематографическими произведениями советского периода — «Осенним марафоном» и «Полетами во сне и наяву». Однако эти сравнения отвечают только одной линии фильма «Географ глобус пропил» — взаимоотношениям взрослых с намеком на «лишнего человека» — и абсолютно не касаются другой темы — сегодняшних подростков.

9 18090 24 Марта 2014 в 02:50

Автор публикации: Светлана Фронтцек, системный психолог

Географ глобус пропил. Современный российский кинематограф пополнился новым фильмом, который уже ставят в один ряд с лучшими кинематографическими произведениями советского периода — «Осенним марафоном» и «Полетами во сне и наяву». Однако эти сравнения отвечают только одной линии фильма «Географ глобус пропил» — взаимоотношениям взрослых с намеком на «лишнего человека» — и абсолютно не касаются другой темы — сегодняшних подростков.

Это экранизация одноименного романа Алексея Иванова — одного из лучших российских литераторов двух последних десятилетий. А. Иванов признан «самым ярким писателем, появившимся в российской литературе ХХI века». Книга «Географ глобус пропил» была написана в середине 90-х и отражала положение интеллигенции в процессе интенсивного развала бывшего СССР, деградацию общества и раскол семей.

Фильм «Географ глобус пропил» рассказывает о мытарствах человека — образованного, воспитанного и абсолютно невостребованного в современной российской кожной формации. Чтобы хоть как-то выжить, он соглашается на работу учителем географии и преподает ее десятиклассникам без особого интереса и рвения. Общая эрудиция, даже с отсутствием знания предмета, позволяет ему удерживаться на плаву, получать небольшую зарплату школьного учителя, которая не возвышает, а, наоборот, еще больше роняет его в глазах собственной жены. Как если бы он на самом деле был географом, который пропил глобус, настолько нищим и безнадежным.

Сценарий фильма задуман так, что все происходящее переносится из 90-х в сегодняшний день. От этого картина, отражающая современный российский социум, приобретает дополнительную актуальность, остроту и безысходность, становясь подтверждением того, что за 20 лет государством так и не были решены проблемы, обозначенные в романе Алексея Иванова. В первую очередь это касается определенной прослойки населения, которую в советские времена относили к творческой и научно-технической интеллигенции.

Закрытие вузов, НИИ, предприятий, фабрик и заводов, даже таких крупных, как Камский судоремонтный, где методистом при библиотеке работал Служкин, привело к поголовной безработице: нет завода — нет библиотеки. Лучшая профессиональная и образованнейшая часть населения страны оказалась выброшенной на улицу и по сей день влачит жалкое, недостойное ее существование за бортом жизни.

Метаморфозы на кожном ландшафте

Лишившись своего права на поклевку, то есть на ранговость и место в стае, в обществе, они, как главный герой фильма «Географ глобус пропил», превратились в социальных неадаптантов, спивающихся и деградирующих мужчин и женщин. Развитые анально-зрительные люди, такие как Виктор Служкин, в Советском Союзе всегда были востребованы, являясь золотым фондом в педагогике, медицине, науке, культуре.

Геополитическая катастрофа, происшедшая на советском ландшафте, перевернула государственный корабль, обнажив прогнившее днище, через которое на поверхность проникли самые заскорузлые архетипичные кожники вроде Будкина, друга детства учителя географии. Такие будкины всплыли повсеместно, назначая сами себя управленцами в новую власть, погрязшую в криминале и коррупции, расставляя своих людей на местах с естественной для архетипичных кожников «пользой-выгодой». Получая назначения на руководящие посты от таких же, как они сами, но из вышестоящих инстанций, будкины возвращаются на малую родину «помощниками депутатов и владельцами небольших строительных фирм».

В фильме «Географ глобус пропил» представлены двое бывших одноклассников, «соседей по парте», пути которых со школы разошлись. Один — во всем уступающий другу, вплоть до собственной жены, анально-зрительный Служкин. Другой — привыкший брать все, что плохо лежит, архетипичный кожник Будкин. Он вернулся из Москвы в родной город с назначением «на должность помощника депутата края, чтобы курировать местную культурку».

Виктор Сергеевич Служкин — выпускник биологического факультета Уральского университета. Работая преподавателем на кафедре, женился на Наде, одной из своих студенток, у них растет дочь Тата. Анально-зрительный Служкин напоминает Наде о прошлом, пытается объяснить конфликтующей с ним жене, что любит ее и женился на ней по любви. Жить прошлым, хранить в памяти минувшее — это свойства людей с анальным вектором. У Служкина о прошлом хорошие воспоминания, у него сохраняются прежние желания любить и быть любимым. И в то же время, как зрительник, он через себя воспринимает возникшие между женой Надей и Будкиным отношения, становясь, по сути дела, их сводником.

«Меняю мужа на его лучшего друга»

Со стороны Нади нет любви ни к Виктору, ни к его другу. Надя, у которой для потерявшего очередную работу мужа находится только одно определение — «лузер несчастный», оспаривает версию их женитьбы, утверждая, что замуж за Служкина пошла не по любви, а «по залету». Понятно, что кожно-зрительную Надю не устраивает муж-идеалист и неудачник, который ни к чему не пригоден и с чьей зарплатой учителя географии «если не есть, не пить и не курить, то можно через 152 года накопить на отечественное авто».

Автомобиль, как атрибут хорошей жизни, — тайная Надина страсть. На самом деле ее пустоты значительно глубже. Доведенная безденежьем и мужем-безработным до отчаяния, она скатывается в архетипичное поведение кожного вектора, проявляющееся в мелочности, припрятывании продуктов от Будкина, одергивании дочери, скандалах со Служкиным и откровенном с ним обсуждении новоиспеченного «заведующего районной культурой» в качестве кандидатуры «мужа НЕ тряпки».

К Будкину, архетипичному кожнику, которого, по мнению Виктора, «деньги избаловали и девки» и который «еще в школе у пацанов мелочь. .. вытрясал», а теперь вполне заслуженно сам себя называет коррупционером, у нее тоже нет любви. Надин зрительный вектор не развит, собственно, как и у всех женщин из фильма «Географ глобус пропил». Неразвитое зрение в сочетании с таким же кожным вектором ведет к виктимности и проституции. И все женские персонажи фильма постоянно балансируют на этой грани.

В бой идут кожно-зрительные самки

У мужчины, потерявшего социальную реализацию, у «лузера», меняются запахи, и женщины, чувствуя это на глубоком животном уровне, утрачивают к нему сексуальное влечение. То же самое происходит и с географом Виктором Сергеевичем. Жена его давно к себе не подпускает. Подруги его жены уже вступили на тропу войны, расставляя капканы на Будкина. Сначала каждая, в силу своей развитости и потребностей, бьется за место рядом с Будкиным, а затем, оказавшись брошенной им ради новой пассии, по очереди приглашает к себе в постель Служкина, усматривая в нем орудие мести «подлому изменщику».

Сюжет развивается в городе, где нет работы и «полтора десятка баб на одного сторожа». От Будкина — «представителя законодательной власти, у которого квартира, машина, деньги…» — веет финансовым благополучием. Его феромоны улавливаются и считываются женщинами на подсознательном уровне как ощущение защищенности. Почуяв запах небедного и занимающего пост в мэрии города мужика, вокруг него крутятся кожно-зрительные женщины — Надя, Саша, Кира Валерьевна.

Будкин, согласно природе своего кожного вектора, действительно «изменщик». Он нуждается в постоянном обновлении, чутко, как барометр, реагируя на любую вибрацию социального ландшафта. Кожно-зрительные женщины — Надя, Саша, Кира, Ветка… не представляют для него никакой ценности. Кожно-зрительная воспитательница детского сада Саша «любого любит, хоть с голой задницей в шалаше», только Будкин «себя с голой задницей уважать перестанет», а баба ему нужна, «чтобы жизненные блага ценила». Именно по этой причине кожно-зрительные женщины не устраивают помощника депутата. Его природный выбор обязательно падет на анально-зрительную женщину, но это, как говорится, останется за кадром.

Ступени деградации мужчин с анальным вектором

«Герой не в силах плыть против течения, но уже способен сохранить в агрессивной внешней среде юмор, жизнелюбие и даже некоторые нравственные устои» — так охарактеризован географ в СМИ. Служкин не просто «не в силах плыть против течения», он даже не стремится что-то изменить в своей жизни — здесь в полной мере проявляется ригидность, пассивность свойств анального вектора.

Мужчины с анальным вектором имеют мощное природное либидо. Отсутствие социальной реализации негативно сказывается на их отношениях в паре. Оказавшись в круговерти семейных перипетий, они, теряя интимную связь со своей женщиной, погружаются в сильнейшие сексуальные фрустрации, которые приводят их к выпивке. Общеизвестно, что алкоголь воздействует на те же участки головного мозга, что и секс, давая кратковременную сбалансированность биохимии головного мозга. О том, что жена Служкина с ним не спит, знает уже весь поселок, а его ученики открыто обсуждают это в курилке.

Анальному человеку, несмотря на то, что его сексуальное желание огромно, из-за его природной моногамности трудно переключиться на другую женщину. Этот факт очень точно отражен в поведении Виктора Служкина из фильма «Географ глобус пропил».

Виктор Служкин — анально-зрительный. Юрий Бурлан на тренинге «Системно-векторная психология» объясняет, что только зрительный вектор является великим мастером спекуляций суицидом. Зрительный географ тоже имитирует «самоубийство в ванне», на самом деле засыпая в ней с пролитым в воду красным вином, только бы не оказаться в постели с учительницей немецкого Кирой Валерьевной.

У Виктора Сергеевича зрительная любовь к жене. Лучшему другу Будкину, с которым и рыбалка на морозе, и шашлычок на берегу, и поллитровочка под плавленый сырок в пустом классе школы, он по-анальному способен отдать все самое дорогое. Даже жену Надю он готов уступить в память о босоногом детстве, рационализируя по-зрительному: «Они же любят друг друга».

Хорошо, что лучший друг один, а то бы передавал жену с рук на руки, как переходящее красное знамя, которое, пройдя круг почета, все равно вернется на свое место, как это, собственно, произошло в конце фильма.

И еще кое-что из свойств анального вектора: страх получить фиаско в постели с другой партнершей заставляет Служкина всячески избегать близости с женщинами, для которых он внезапно становится «центром Вселенной». Даже когда его ученица Маша влюбляется в Виктора Сергеевича, как и он сам в нее, и оба они вполне отдают себе отчет о возможных взаимоотношениях.

«Я вас в упор не вижу и не уважаю»

Из всего класса только один человек пользуется у Служкина уважением — Маша Большакова. Остальных он не видит в упор. Что дал мечтающий о любви Святой Географ десятиклассникам, почти выпускникам, за полгода работы в школе? Какой опыт, какие культурные ценности? Пустую болтовню о малой родине, от которой тошнит его учеников?

Чему научил их учитель и по какому праву спрашивает с тех, для кого сам перестал быть авторитетом, личностью, а со всей страстью зрительного снобизма заявляет: «Вы не только еще не личности, но вы даже еще не люди. Вы — тесто, тупая, злобная и вонючая человеческая масса без всякой духовной начинки. Вам не только география не нужна. Вам вообще ничего не нужно, кроме мобильников, порнухи и наркоты… И шутки у вас тупые, потому что чувство юмора у вас не развито. Для чувства юмора нужна культура, которой у вас нет».

Зрительный снобизм Служкина годен только на разглагольствования: «Я вас в упор не вижу и не уважаю». «Ты меня уважаешь?» — излюбленная тема алкоголизирующего анальника, а если он еще и со зрением, то можно и помечтать на чужой кухне: «Хочу жить, как святой. Чтобы я никому не был залогом счастья и мне никто не был залогом. Но при этом я бы любил людей и люди меня любили. Совершенная любовь с большой буквы “Л”».

Как Служкин стал географом, который пропил глобус?

Неудивительно, что 10 «А» класс его ненавидит и при каждом удобном случае высмеивает и делает гадости. Старшеклассник Градусов, с которым у Виктора Сергеевича сразу не заладились отношения «учитель — ученик», выкрикивает: «Географ глобус пропил!» Ошибся уретральный подросток — заметны пробелы в знании географии: географ не глобус пропил, а 1/6 часть суши.

Тема урока: порог Долган

Современные подростки полностью отрицают участие взрослых в их жизни, будь то родители или учителя в школе. Новое поколение вырастает эгоцентриками, живущими и думающими только о себе. Любые попытки объясниться с ними наталкиваются на стену безразличия, неприязни, агрессии и насмешек. Здесь не помогают никакие педагогические методики или психологические тесты и собеседования.

Увеличение темперамента современного поколения и невозможность найти способы наполнить пустоты, которые этот темперамент образует, избавиться от возникающих в связи с этим страданий приводят к полному или частичному неприятию ими окружающего мира и взрослых в нем.

Служкин не особенно и стремится найти с подростками общий язык, наладить контакт с вверенным ему 10 «А» и только под напором учеников соглашается идти в поход по реке. Не чувствуя заинтересованности и отдачи от учеников, он и сам не готовится к темам уроков, просто зачитывает из учебника географии очередной параграф. На самом деле Виктор Сергеевич погружен в свои личные переживания, которые он в присутствии детей, а то и вместе с ними пытается гасить алкоголем.

Заметно, что класс, объединенный Градусовым, не конфликтует изнутри, а общую неприязнь подростки выражают именно Служкину. Пусть пока еще по-детски, но эта стая сранжирована. Особенно ярко это проявляется в истории с походом, который выигрывает в карты для своих одноклассников Градусов. По условиям учителя отправляется в него лишь небольшая, написавшая на «отлично» контрольную по географии, группа ребят. Уже в поезде к ним неожиданно примыкает Градусов. Встретившись с учителем географии в тамбуре вагона, он по-ученически спрашивает: «Можно?» — «Свободный тамбур в свободной стране», — иронизирует Служкин, давая Градусову понять, что они на «нейтральной территории».

И в этом заплеванном, разбитом тамбуре, на этом клочке дребезжащей и уходящей из-под ног тверди лицом к лицу встречаются два поколения, которые не очень-то и привечают друг друга, если не сказать больше — ненавидят и презирают… Внезапно Градусов обращается к Виктору Сергеевичу с удивительными для подростка словами: «…Я вам помогать приехал… а то это все лохи да чмошники… Не верите? Тогда нажрусь всем назло…» Но, в отличие от географа, Градусов «не нажирается». Подсознательно уретральник ощущает свой ранг вожака и свою ответственность перед стаей, и только он во время трудного похода через порог Долган окажется способен удерживать ее в равновесии.

Тот небольшой, но все же кредит доверия, который получил учитель от ребят в самом начале поездки, он незамедлительно утратил, напившись «в хлам». Подростки тем и отличаются от детей, что начинают брать ответственность за себя — такова природная особенность переходного возраста. Они отрицают вмешательство в их мир взрослых, но, оказавшись на реке в сложных условиях, угрожающих жизни, вдруг по-детски ощутили потребность в защищенности и безопасности. А единственный взрослый среди них — учитель географии — оказался не способен их дать, на протяжении всего похода заливая алкоголем собственные пустоты.

Ребята отстраняют его от руководства, демонстративно делая его аутсайдером. Группа, планирующая покорить смертельно опасный порог Долган, естественным образом самоорганизуется вокруг своего уретрального одноклассника. В соответствии со своим природным рангом вождя он перенимает на себя командование стаей и вместе с ней самостоятельно, в отсутствие Виктора Сергеевича, проходит самый трудный отрезок их маршрута — порог Долган.

На этом можно было бы завершить фильм, из которого ясно, что новое поколение, каким бы безалаберным, бескультурным и безответственным оно ни казалось, какая бы пропасть ни отделяла его от взрослых, способно управлять лодкой, которую в лихие 90‑е чуть было не утопили их родители. Переправа через порог Долган становится подходящим символом этого.

Нужно только дать себе шанс за грохотом вод бурной реки услышать это поколение, повернуться к нему лицом и постараться понять его психическое, разобравшись для начала в себе. Сделать это не трудно, потому что инструмент для самопознания уже есть. Это тренинг «Системно-векторная психология».

Зарегистрироваться на бесплатные онлайн-лекции можно по ссылке: https://www.yburlan.ru/training

Корректор: Наталья Коновалова

Автор публикации: Светлана Фронтцек, системный психолог

Статья написана по материалам тренинга «Системно-векторная психология»

Пермь

Есть поездки, которые становятся доброй традицией, и поездка в Пермь на 8 марта — одна из них. Летим уже третий год подряд. Пристегните ремни, самолет отправляется!:)

Мы в самолете. «Пристегните ремни!» Пермь, встречай:)

Пермь встретила нас солнцем и ясным небом:

Солнечная Пермь, река Кама

Правда, ясной погоды хватило всего на один день:)

Эта поездка отличалась тем, что из Питера нас полетело пятеро: трое — посоревноваться на Кубке Пермского края по фристайлу на бурной воде, и двое — эти самые соревнования проводить:) Фото снимал я, так что на нем только четыре человека:

Пермь, здание речного вокзала

Сборная Пермского края по фристайл-каякингу

Все мы входим в Сборную Пермского края по фристайлу на бурной воде, которая активно развивается: в настоящее время в список кандидатов в сборную команду Российской федерации по фристайлу на бурной воде входят представители Москвы, Московской области… И Пермского края!

Список кандидатов в сборную команду России по фристайлу на бурной воде 2020

Да, проживая в Санкт-Петербурге, я вынужден выступать от Перми. Как и вся команда питерского гребного клуба «Каякер». Несколько лет подряд я подавал заявку на участие в соревнованиях от родного города, но получал отказы по множеству нелепых причин. Ну, что ж: «Поражение в победу» — один из великолепных жизненных в принципов: в Перми я получил настоящую полноценную поддержку, за что очень благодарен директору команды Пермского края Марине Козловой. И всеми силами стараюсь развивать и поддерживать сборную.

На сегодня участие в сборной Пермского края престижно — это и спортивная форма команды, и проведение соревнований с официальным присвоением разрядов, и помощь в получении разрядов и званий по итогам российских соревнований. Мы не собираемся останавливаться на достигнутом — не сомневаюсь, что количество кандидатов в сборную РФ по фристайлу на бурной воде от Пермского края будет расти год от года, вот только от Санкт-Петербурга в этом списке на сегодня нет никого…

Кубок Пермского края по фристайлу на бурной воде

Перед соревнованиями прошел семинар — в этот раз хотелось рассказать тем каякерам, кто занимается фристайлом исключительно в бассейне, о том, как все проходит на бурной воде, а также дать будущим участникам Кубка Пермского края по фристайл-каякингу представление о том, как судятся соревнования, за что даются бонусы, какие нюансы отслеживаются при исполнении элементов. У меня абсолютно нет фотографий с семинара и соревнований, только немного фото с награждения:

Награждение победителей соревнований по фристайл-каякингу

Было не до фотосъемок: так получилось, что организаторы арендовали бассейн, собрали народ, выдали номера, а дальше весь процесс проведения соревнований лег на нас. Стартовые протоколы, скрайб-листы, судейство, назначение скрайберов, свистуна — назначили с третьего раза!, видеооператоров, финальные протоколы, подсчеты очков и выявление победителей, даже поиск лодок для приехавших членов Команды. Не на все запланированное хватило времени, но каждый заявившийся участник откатал две попытки по минуте — была возможность показать свои навыки, продемонстрировать стабильность катания.

Что касается состава участников соревнований — на Кубок Пермского края по фристайл-каякингу приехали каякеры из Москвы, Екатеринбурга, Санкт-Петербурга, Волгограда: соревнования получились межрегиональными. На проверку результатов и выявление призеров соревнований ушла ночь. Мы тщательно просмотрели заново все отснятые на камеру попытки:

Сравнили с протоколами судей, выставили финальные оценки. Делать все это на месте не имело смысла: награждение все равно было запланировано на день позже, совместно с награждением победителей соревнований по сноукаякингу «Мартовский снег». Интересно было сравнивать судейство: кто из судей был наиболее точен в своих оценках — получилось своеобразное соревнование судей:) В любом случае, мы все проверили и перепроверили: финальные результаты получились однозначно правильными, при этом вполне закономерными и ожидаемыми (по сумме двух попыток):

К1м
1. Иван Глобенко (Москва) — 1710
2. Анатолий Чурин (Екатеринбург) — 1200
3. Назаров Александр (Санкт-Петербург, сборная Пермского края) — 410
4. Костиков Григорий (Санкт-Петербург, сборная Пермского края) — 365
5. Санников Григорий (Екатеринбург) — 300
6. Бычков Виталий (Пермь) — 255
7. Гилев Александр (Пермь) — 165
8. Уваров Сергей (Пермь) — 85
9. Галиаскаров Даниил (Екатеринбург) — 70

К1ж
1. Рулева Любовь (Волгоград, сборная Пермского края) — 390
2. Мельничук Виолета (Пермь) — 305
3. Долгих Кристина (Пермь) — 300
4. Русейкина Марина (Пермь) — 260
5. Санникова Татьяна (Екатеринбург) — 170

Медали победителей Кубка Пермского края по фристайлу на бурной воде — с наименованием соревнований: все по уму, а то последние несколько лет я медали с российских соревнований подписываю маркером, чтобы не перепутать:)))

Медали Кубка Пермского края по фристайлу на бурной воде

Свеженагражденные победители соревнований:

Победители соревнований по фристайл-каякингу в Перми

Из новых имен в российском фристайл-каякинге — Анатолий Чурин: если мальчик будет расти такими же темпами, доберется до бурной воды, то скоро, возможно, список кандидатов в сборную РФ немного изменится:)

К сожалению, не все мы участвовали в соревнованиях по сноукаякингу — кто-то отсыпался после бессонной ночи, но те, кто еще не видел соревнования «Мартовский снег» — на них присутствовали, а некоторые даже участвовали. По завершении всех соревнований у нас остался еще целый день на прогулки по городу — и тут мы уже прошлись спокойно, все рассматривая, фотографируясь возле достопримечательностей Перми по полной программе!

Достопримечательности города Пермь

Конечно, мы успели обойти не все достопримечательности — самые известные. Как надпись «Счастье не за горами»: после того, как географ пропил глобус, она стала широкоизвестной:

Надпись «Счастье не за горами» в Перми, на берегу реки Камы

На заднем плане — река Кама. Помните складные велосипеды «Кама» с прямой рамой? Они производились в Перми. Есть масса населенных пунктов, в названиях которых фигурирует имя реки: город Краснокамск — здесь находится бассейн, где занимаются пермские каякеры, Нижнекамск, Закамск. А еще Кама — приток Волги (Саратов, Волгоград, Самара — привет!:) )

Возвращаясь к фильму: в титрах местные каякеры гордо прописаны как «каскадеры»🙂 Именно они сплавлялись на катамаране по порогу Долган:

«Географ глобус пропил» — каскадеры, сплавлявшиеся на катамаране — местные каякеры

Тут и Антон Огорельцев, известный как конструктор спасжилетов «Тулум», и Дмитрий Мударисов — главный тренер Пермского клуба каякинга и организатор соревнований по сноукаякингу «Мартовский снег», и Станислав Клинюк — инструктор из Екатеринбурга, и Ксюша Волостникова, которая ездила с нами в Уганду в этом январе:

Фристайл на бурной воде, каякинг на Белом Ниле в Уганде

Порог Долган на самом деле называется Ревун, находится на реке Исети — именно на нем проводится Уральский каяк-фестиваль «Ледокол»:

Уральский каяк-фестиваль «Ледокол»

В 2020 году «Ледокол» пройдет 10-12 апреля, будет восьмым по счету, регистрация открыта — приезжайте участвовать!

Ролик о съемках «географа» с интервью Ксении:

А вот мы на фоне исторической надписи в Перми:

Счастье не за горами и представители сборной команды Пермского края по фристайлу на бурной воде

Прогулка по набережной реки Камы:

Надпись «Счастье не за горами» и прогулка по набережной реки Камы

«Нужно создавать мечты, которые можно легко осуществить» — считает Гриша Костиков. Накануне поездки: «Я сижу дома, пью чай и мечтаю когда уже лягу на берег Камы с бутылочкой светлого!» Я предложил ему помечтать об Уганде и «Nile special» — «Мечты должны быть либо безумными, либо нереальными… Иначе — это просто планы на завтра!» (мудрость неизвестного автора). В общем, легкоосуществимая мечта Костикова сбылась:)

Мечта: полежать на берегу реки Камы:)

Четыре пермских посикунчика:)

Пермские посикунчики

Посикунчиками в Перми называют сочные пирожки-пельмешки, которые при раскусывании пускают струйку сока-бульона. Это традиционное блюдо в Перми — как пряник в Туле.

Ротонда на набережной Камы:

Ротонда в Перми, на набережной реки Камы

Перекресток Комсомольского проспекта и Монастырской улицы:

Пермь, Комсомольский проспект

Следующая достопримечательность Перми, которую мы посетили — «Пермяк соленые уши», жанровая городская скульптура. В Пермском крае была распространена добыча соли, и работники, таскавшие мешки с солью, все время получали раздражение кожи — странно, что это отражалось особенно сильно именно на ушах:) Как бы то ни было, вот оно прозвище, вот она — скульптура и достопримечательность:

«Пермяк соленые уши» — достопримечательность Перми

Да, надо фотографироваться, вставляя голову в этот обруч с ушами, но вчетвером в него было не влезть. А поодиночке — вполне себе:)

Использование скульптуры «Пермяк соленые уши» по назначению:)

Коронавирус? Китайцы объелись летучих мышей? В Перми «Бэт шаверма» была до того, как это стало мейнстримом:)

«Бэт шаверма» в Перми

На гербе города Пермь изображен медведь, несущий на спине Евангелие:

Герб города Пермь: медведь, Евангелие и крест

Красный цвет щита означает, что герб принадлежит столичному городу (как у гербов Санкт-Петербурга и Москвы). На пенке первой же чашки капучино в кафе по приезду в Пермь нам тоже изобразили медведя:

Капучино по-пермски: с медведем

Медведь с герба в Перми, потерявший крест и Евангелие — отдельная достопримечательность:

Нос скульптуры медведя в Перми

Можно найти упоминание о том, что идея памятника медведю связана с представлением иностранцев о том, что «по улицам уральских городов обязательно должны ходить медведи». У пермского медведя столь блестящий нос, вытертая передняя поднятая лапа и спина, что было совершенно очевидно, как с ним правильно фотографироваться:)

Пермский медведь скульптура

Кого не устроила фотография на медведе — тот залез под медведя:

Под лапой пермского медведя

Скульптура «Кама-река» — на этом наша прогулка по Перми закончилась:

Скульптура «Кама-река» в Перми

 

Съездили замечательно: и погуляли, и поучаствовали в двух соревнованиях по каякингу, и провели семинар. И полезно, и интересно. Огромное спасибо за гостеприимство Пермскому клубу каякинга и Дмитрию Мударисову; Павлу Дуднику за помощь в проведении соревнований, Антону Огорельцеву — самому старательному скрайберу, предварительно подсчитавшему все очки прямо на соревнованиях. Марине Козловой, квартиру которой мы оккупировали, где праздновали 8 марта, ожидая, пока Марина разгрузит на работе фуру с гробами. Также спасибо Марине за предоставленную в пользование «Инфинити», футболки, еду и пермскую прописку. Спасибо Виолетте, что научила меня правильно произносить название города с точки зрения его обитателей — «Перьмь», два мягких знака. Но «пермский» — произносится, как ни странно, твердо:)

Уже улетая, в аэропорту нашли сувенирное блюдце, на котором изображен медведь и «Пермяк соленые уши» — два в одном:

Пермь, сувенирное блюдце

Пороги и шиверы Подкаменной Тунгуски

Использованы фотографии, сделанные регистратором Нилом Владимировичем Сушилиным во время Приполярной переписи 1926-1927 гг.
Этот замечательный фотоматериал, касающийся жизни коренного населения Северных территорий Туруханского края Красноярского округа в то далекое время, в цифровом представлении взят из единственного фотоальбома, который был обнаружен недавно в документальной коллекции Красноярского краевого музея, находится сейчас на сайте Абердинского унивеситета (Шотландия, Соединенное Королевство Великобритания).

«Это CD-ROM издание — цифровая версия богатого собрания фотографий и рисунков, хранящихся в архивах Красноярского краевого музея. Эти материалы были составлены в 1928 году по фотографиям и рисункам, сделанным во время Приполярной переписи 1926–1927 гг.
Благодаря высококачественным материалам у нас есть уникальная возможность узнать жизнь эвенков, долган, кетов, якутов, энцов и ненцов того периода, когда социальная политика советского государства еще не коснулась их экономического уклада.
Фотографии и рисунки также раскрывают интересы, в том числе и научные, 13-ти молодых регистраторов, принявших участие в экспедиции. В отличие от большинства материалов переписей, которые сводятся к сухим цифрам таблиц, этот альбом дает нам богатый материал о жизни людей и тех переписчиков, которые опрашивали их в тот важный период».


Шúвера — по словарю В.И. Даля мелкое место с быстрым течением во всю ширину реки по твердому дну, плитняку (ударение на первом слоге).
В Эвенкии используют ударение на последний слог, а во множественном числе говорят — шивёры.

В описаниях порогов и шивер использованы впечатления от увиденного участников туристического сплава от с. Байкит до устья реки Подкаменная Тунгуска, в конце июля — начале августа 2003 года, Сергея Ильюхина и Александра Дегелева из Новосибирска.
Скорости течения измерялись с помощью GPS-навигатора. Расстояния даны от устья по убывающей. Незначительные поправки в оригинальный текст внесены АК.

Отчет о путешествии с фотографиями на двух страницах:
http://extreme.nsk.ru/expeditions/2003-tunguska/more2.html,
http://extreme.nsk.ru/expeditions/2003-tunguska/more3.html.
Файл с описанием путешествия: tunguska2003.pdf, можно скачать

порог Щёки

На 108-97 км находится, пожалуй, самое живописное место на всей Тунгуске от Енисея до Байкита — излучина урочища Щёки, где Тунгуска делает этакую «загогулину», круто меняя направление своего течения то в одну, то в другую сторону. Этот участок является одним из наиболее затруднительных для судоходств. Река перед Щёками (вниз потечению) шириной с 200 метров сужается метров до 50, при этом скорость течения практически не вырастает – по всей видимости за счет глубины.

Ниже представлены фотографии прохождения урочища Щёки судами Енисейского пароходства, доставляющими жителям Эвенкии необходимые грузы, весной, сразу после ледохода

Нефтетанкер НТ-64 Енисейского пароходства поднимают в урочище «Щёки» на Подкаменной Тунгуске

Нефтеналивной танкер «Щетинкин» проходит урочище «Щёки» на Подкаменной Тунгуске — Енисейское пароходство

Танкер ТН-609 проходит урочище «Щеки» на Подкаменной Тунгуске

Вельминский порог

На 255-246 км от устья проходим Вельмúнский порог, образованный нагромождением камней и
скальных гряд. В этом месте Тунгуска резко, под прямым углом, поворачивает направо.
Ширина русла в районе порога 100-130 м. На пороге различают три слива:
Верхний
(253-252 км), Средний (252-250 км) и Нижний (248-246 км). Нижний слив иногда называют Главным порогом.
Наибольшие глубины наблюдаются преимущественно посередине реки, а в Нижнем сливе – несколько ближе к правому берегу. Течение на Вельминском пороге стремительное, разнобойное, имеются майданы и уловы.
В Верхнем и Нижнем сливах после спада высоких уровней порог «закипает», появляются волны высотой до полуметра, а скорость течения местами достигает 17 км/ч.

Подвельминская шивера Подкаменной Тунгуски (справа).

27 июля 1926 г.
или 8 августа 1927 г.

Сушка после прохождения Вельминского порога (слева)

Снимки сделаны регистратором Н.В. Сушилиным во время Приполярной переписи
1926-1927 гг.

Большой (Семиверстный) порог

Большой Порог (324-317 км) яляется самым сложным и наиболее затруднительным для судоходства участком от селения Байкит до устья реки Подкаменная Тунгуска. Река в районе порога протекает в глубоком каньоне. Русло порога представляет собой беспорядочное нагромождение каменных гряд и огрудков, каменистых побочней и кос и имеет ряд скальных выступов.
Порог включает в себя три участка с характерными уклонами реки и наибольшими
скоростями течения: Верхний слив (324,2-322,3 км), Средний слив (321,7-319,8 км) и
Нижний слив (318,5-317 км). Участки между сливами представляют собой небольшие бьефы с меньшими уклонами и скоростями течения.
Ширина реки в пороге уменьшается до 120 м, а скорость течения на сливах достигает 14-16 км/ч.

На сайте Енисейского пароходства говорится про эту особенность — три резких перепада высот: поднимаясь в пороге, судно идет «как в гору». На сайте есть фотогалерея, где можно ознакомиться с работой речников.


лямщики

Так проходили Большой Порог Подкаменной Тунгуски лямщики с илúмкой почти 80 лет назад — 6 августа 1927 года.

Снимки сделаны регистратором Н.В. Сушилиным во время Приполярной переписи 1926-1927 гг

илимка

А так проводят суда в этом пороге в наше время (2005)

Большой порог на р. Подкаменная Тунгуска

Верхний слив Большого порога на Подкаменной Тунгуске

Толкачи «Николай Игнатюк» и «Директор Новоселов»
поднимают баржу в Большом пороге на Подкаменной Тунгуске — Енисейское пароходство
Проводка баржи с ГСМ
в Большом пороге на Подкаменной Тунгуске
Буксир ОТ «Директор Новоселов»
поднимает танкер «Ирша» в Большом пороге на Подкаменной Тунгуске
Подъем самоходного танкера «Ирша»
в Большом пороге на Подкаменной Тунгуске
Буксир ОТ «Директор Новоселов» поднимает танкер «Ирша»
в Большом пороге Подкаменной Тунгуски
Танкер «Ирша».
Подкаменная Тунгуска. Большой порог пройден

Подъем нефтеналивной баржи Енисейского пароходства БРН-1004 двойной тягой в Большом пороге на Подкаменной Тунгуске

Прохождение порогов самоходными нефтеналивными танкерами Енисейского пароходства на Подкаменной Тунгуске

Самоходные нефтеналивные танкеры в порогах
на Подкаменной Тунгуске приходиться буксировать
Танкер ТН-609 и толкач с баржей
на Подкаменной Тунгуске. Впереди Большой порог

Мучной порог

Мучной порог (392,7-390,5 км) расположен в районе Мучных гор. Скальные выступы в
речном русле, каменистые гряды и отдельные камни-одинцы, большие скорости и
вихревой характер течения создают достаточно высокие волны (прям вторая категория!).
По GPSу видно, что уровень воды падает на десять метров на достаточно коротком участке, поэтому скорость течения достигает 16 км/ч.

Близ «Мучного порога», р. Подкаменная Тунгуска

Фотография сделана регистратором Н.В. Сушилиным
4 июля 1926 г. во время Приполярной переписи 1926-1927 гг.
На изобржении — илимка с имуществом и продовольствием, которую тянули лямщики.

Так выглядит порог Мучной в малую воду

фото Либаков А.Г.

Теплоход «Краснодар»
на выходе из Мучного порога на Подкаменной Тунгуске — Енисейское пароходство

Полигусовская шивера

Расположена на расстоянии 424-422,5 км, немного выше по течению около одноименного села Полигус.

Подкаменная Тунгуска близ Полигуса.
Снимок сделан регистратором Н.В. Сушилиным во время Приполярной переписи 1926-1927 гг.

порог Дедушка

Расположен на 437,5-435,5 км. Русло реки здесь узкое, изобилует каменистыми грядами и скальными выступами. Скорость течения на пороге достигает 16 км/ч. За каменистыми грядами, выступающими от правого берега, наблюдаются уловы. Вдоль порога на берегах очень много насыпано каменного курумника.

Байкитские тунгусы. Порог «Дедушка». Подкаменная Тунгуска.

Снимок сделан 15 июля 1926 г. регистратором Н.В. Сушилиным во время Приполярной переписи 1926-1927 гг




шивера Бабушка

Расположена на 443,5-442 км. Русло реки извилистое, очень большое количество створов на обоих берегах. Наибольшие скорости течения наблюдаются у левого берега.

Фотография сделана регистратором Н.В. Сушилиным
(июль 1926 г) во время Приполярной переписи 1926-1927 гг.

шивера Горлышко

Расположена на 447-445 км. Между 450-447,5 км на правом берегу приметны голые скалы, возвышающиеся над береговым склоном и похожие по своей форме на перья огромных птиц. Отдельные скалы («столбы») тянутся вдоль правого берега также в районе шиверы Горлышко.

Каменная шивера

Расположена на 476,5-475 км от устья в середине длинного участка реки без поворотов. Шивера загроможденна по всему руслу грядами камней и скальными выступами.
(Местное название шиверы — «Засранка» АК)

Круиз по Енисею | Большая Страна

Особенности маршрута

1. Заповедник «Столбы» — естественными рубежами охраняемой территории являются правые притоки р. Енисей: на северо-востоке — река Базаиха, на юге и юго-западе — реки Мана и Большая Слизнёвка. С северо-востока территория граничит с г. Красноярском. Основан заповедник в 1925 году по инициативе жителей города для сохранения природных комплексов вокруг живописных сиенитовых останцев — «столбов». В настоящее время его площадь — 47 219 га. Основной достопримечательностью заповедника являются скалы.
2. Казачинский порог – самый труднопроходимый участок на Енисее близ села Казачинского (233-240км от Красноярска). Его длина 4км. Образован скальными выступами, каменистыми грядами Енисейского кряжа, пересекающими русло по всей его ширине. Проводка судов против течения осуществляется единственным в России специальным теплоходом-туером «Енисей», продвигающимся путём протягивания троса, проложенного по дну реки. Русло Енисея в пороге сужается до 350м, а судовой ход – до 70м. Но как же красив Казачинский порог при всей своей суровости! Многие художники неоднократно писали его виды. Порог зарождается у Каменного мыса. Вода в Енисее шумит и пенится у камней. Высокие сопки берегов реки завораживают своей красотой, видны красивые скалы, обрывающиеся у самой воды, например скала Орёл на левом берегу. У правого берега изумительно красивый остров с названием Островки, а за ним живописная протока Заостровская.
3. Енисейск – расположен на Енисейской равнине, на левом берегу Енисея, ниже впадения в него Ангары, к 330км к северу от Красноярска. Город Енисейск называют «музеем под открытым небом», городская застройка включает в себя 94 памятника архитектуры. Комплекс Спасо-Преображенского монастыря и четыре церкви являют собой неповторимые образцы сибирского барокко, построенные в середине и второй половине XVIII в., они близки русским храмам предшествующего столетия по планировочно-пространственной структуре и живописности декора. Каменная гражданская застройка Енисейска – это преимущественно двухэтажные дома вдоль главной улицы, на набережной и центральной площадях.
4. Осиновские щеки — самый живописный район в нижнем течении реки. Высокие гранитные берега образуют коридор высотой 50 м. Через 20 км от порога, за поворотом, возникают два островка. Первый похож на корабль. Покрытый редким леском и с единственной сосной на вершине, он так и называется «Остров Кораблик». Он возвышается над водой на 50 м. За ним в 150-200 м — остров Барочка.
5. Поселок Бор расположен на левом берегу Енисея, в 3 км ниже устья реки Подкаменной Тунгуски. Современная история посёлка началась в 1946 г., сразу после Великой отечественной войны, с возведения аэропорта на левом, высоком и обрывистом берегу Енисея, напротив устья реки Подкаменная Тунгуска. Аэропорт двойного назначения являлся стратегическим транспортным центром, расположен почти точно в центре СССР и России. На территории размещалась воинская часть ПВО. Затем посёлок стал центром геолого-разведывательных экспедиций. Граница Центральносибирского заповедника находится от поселка Бор на расстоянии в 60 км, там же расположен первый опорный пункт, кордон Комса. В поселке Бор находится администрация Центральносибирского биосферного заповедника.
6. Туруханск расположен при впадении Нижней Тунгуски в Енисей, в 1474 км к северу от Красноярска. Население 4,8 тыс жителей. Основанный в 1607 как зимовье, с 1619 он заселялся переселенцами сгоревшего города Мангазея. Бывший Туруханск стал поселком Старотуруханском, а современный поселок с названием Туруханск (административный центр района) ранее носил имя Новотуруханск. В 19—20 веках — место ссылки (в том числе И. В. Сталина в 1914—1916). Достопримечательностью поселка является Троицкая церковь (конец 18 — начало 19 в.). В Туруханске находятся рыбозавод, нефтегазоразведочная экспедиция, речной порт, аэропорт, музей революционеров Я. М. Свердлова и С. С. Спандаряна. Здесь Вы увидите правый приток Енисея — Нижняя Тунгуска. В 17 веке русские землепроходцы назвали реку Нижней Тунгуской. Тунгуска – поскольку на ее берегах жили тунгусы (современные эвенки), а определение Нижняя отличало ее от двух других Тунгусок.
7. Игарка — город, расположенный на берегу Игарской протоки Енисея, в 1330 км к северу от Красноярска. Находится за полярным кругом, в зоне распространения вечной мерзлоты. Получил свое название по протоке, на которой находился, а та, в свою очередь, — по имени местного рыбака Егора Ширяева, имя которого местные жители превратили из «Егорки» в «Игарку». Сейчас это порт, доступный для морских судов из Енисейского залива, есть также Аэропорт Игарка, используемый для перевозки грузов и рабочих вахт на нефтяные месторождения.
8. Таймырский краеведческий музей 4 сентября 2017 года музей отметил 80-ти летие. В фондах музея хранятся десятки тысяч предметов, которые являлись свидетелями ярких событий в жизни нашего района и страны. Сотрудники Таймырского краеведческого музея регулярно пополняют личные архивы выдающихся людей нашей территории, которые внесли неоценимый вклад в развитие Таймыра. Людей, изучающих его неповторимую природу, историческое прошлое, популяризирующих уникальную культуру коренных малочисленных этносов. Экспозиция музея занимает площадь1172,5 кв.м. и расположена на трёх этажах. Первый этаж занимают художественные собрания музея: произведения живописи, графики, декоративно-прикладного искусства, тематические выставки из фондов Таймырского музея, а также выставки из частных коллекций и других музеев России. Второй этаж занимает экспозиция «Человек и природа», общей площадью 376,8 кв.м. Этот раздел экспозиции музея знакомит посетителей с чрезвычайно сложным и многоликим миром природы Таймыра и культурой коренных народов – нганасан, энцев, ненцев, долган, эвенков. Таймырский краеведческий музей является хранителем уникальных коллекций, аналогов которым нет ни в одном музее мира. Это, прежде всего, шаманские костюмы, культовые предметы нганасан и энцев. На третьем этаже разместился исторический раздел экспозиции. В 2012 году в таймырской тундре был найден уникальный скелет мамонта. Мамонтёнок Женя, названный так в честь мальчика Евгения Салиндера, обнаружившего его в грунте Сопкагинского мыса, стал поистине бесценным экспонатом Таймырского краеведческого музея, так как подобных по значимости палеонтологических артефактов нет ни в одном музее мира.
9. г. Дудинка — самый холодный (редко, но бывает до —57° по Цельсию) и самый северный (69°21′ с. ш.) город на планете. Расположен на правом берегу р. Енисея в месте слияния с р. Дудинка, названной как считается по имени первого русского промысловика Дудина, поселившегося здесь в первой половине XVII века, чуть выше устья речки. И уже от названия р. Дудинки получил свое название и город. По другой версии название города произошло от русской транскрипции эвенкийских слов «дугин» (протока, остров между протоками, устье протоки) и «дугу» (мыс реки). Винительный падеж слова «дугин» звучит как «дугинма». И, наконец, по третьей версии — от русской транскрипции слова энцев-соматов (в XVI — XVII веках кочевали в районе современной Дудинки и прилегающих местностях по правому и левому берегам Енисея) «кадута» («пуржистое место») — так они называли то место на высоком правом берегу Енисея, где сейчас стоит Дудинка. «Перед Дудинкой — пишет Ф. Нансен — возвышается холм, покрытый редким низкорослым лесом. Это была первая возвышенность, встреченная нами вверх по Енисею…». (Он плыл от Диксона в навигацию 1913 года – Л. Н.).
10. Объектом Всемирного наследия объявлен государственный природный заповедник Путоранский (1 887 251 га, создан в 1988 г.), который располагается на границе Таймырского и Эвенкийского автономных округов Красноярского края. Заповедник занимает центральную – наиболее возвышенную – часть обширного и практически нетронутого цивилизацией плато Путорана. Периферийные, более низкие районы этого плато, прилегающие к заповеднику с запада, севера и востока, имеют статус его буферной зоны; это «полукольцо» признано одновременно и буферной зоной объекта Всемирного наследия. Плато Путорана – это неповторимый по живописности природный комплекс, с высочайшей, даже по мировым меркам, концентрацией водопадов и горных озер, включая крайне экзотичные – узкие, протяженные и глубокий «озера-фьорды», а также целый комплекс высоких плосковершинных массивов, разделенных глубокими и широкими ступенчатыми каньонами. Озеро Лама – северная Швейцария, таймырский Байкал, полярная Рица. Это, пожалуй, самое красивое и знаменитое озеро Таймыра. Даже имя его похоже на остальные северные гидронимы. Озеро расположено в глубокой горной впадине. Его котловина имеет тектоническое происхождение. По оценке ученых, озеру около 100 миллионов лет. Имя озера происходит от тунгусо-маньчжурского слова «лааму» — море, океан; эвенкийского «ламу» — море, большая вода. Кстати, этим же именем – Лама – эвенки, жившие много южнее, называли Байкал.
11. Норильск получил своё название от названия той местности, где он расположен: недалеко от города протекает река Норильская (Норилка) (бассейн реки Пясины), сам город расположен у Норильских гор. О реке Норильской и Норильских горах упоминают в своих отчетах путешественники Харитон Лаптев, А. Ф. Миддендорф, Ф. Б. Шмидт. Существует много версий происхождения названия реки Норилка. По одной версии, название реки произошло от слова «норило» — длинный тонкий шест, которым протягивалась тетива ставных сетей подо льдом от лунки к лунке, по другой -название реки и, соответственно, города происходит от эвенкийского слова «нарус» или юкагирского «ньорил», что означает «болота». Сегодня Норильск — это промышленный город с богатой историей, градообразующее предприятие «Норильский никель».

Долганский чум | Изучите, чтобы понять, поделитесь, чтобы добиться изменений

Между 2-мя корпусами в Дудинке устроили чум. Чум — палатка из оленьих шкур и деревянных шестов, своего рода типи с крайнего севера Сибири. Несмотря на жару, Вацилий надел традиционное долганское пальто. Эта сюрреалистическая сцена, организованная в нашу честь, вызвала у нас улыбки. Мы оба были тронуты и заинтригованы. Какой фольклор устроил нам Дудинский культурный центр? Достаточно было переступить порог чума, чтобы забыть о бетоне и переместиться в другой мир — мир долган, коренного народа Сибири.

Один за другим проскальзываем внутрь чума. Расположенные по кругу скамейки приглашают нас сесть. Несмотря на маленькое пространство, около 20 человек собираются внутри палатки из шкур животных с отверстием наверху, пропускающим солнечный свет. На столах было выложено много блюд: рыба, хлеб, печенье. Ольга в своем ярком цветочном платье подает нам чай. Ксения большим черпаком размешивает уху, которую приготовила специально для нас. В знак приветствия Евгения поет долганскую песню в сопровождении Вацилия на губной арфе.Достаточно первого звука, чтобы перенести нас из Дудинки в тундру, из города в снежные равнины. Просто закройте глаза, и вы увидите стаи диких оленей, овцебыков и все те образы сибирского крайнего севера, которые заставляют нас мечтать.

Долганы относятся к «малочисленным народам Севера» — к этому названию относятся 26 этнических групп, проживающих в самой северной части бывшего СССР. Раньше эти выходцы из Сибири постоянно перемещались по тундре после миграции оленей, охоты и рыбалки.Кочевничество в экстремальных условиях, когда температура зимой опускается до минус 60 градусов.

Но в наши дни, в результате политики заселения, проводимой с 1930-х годов, «последние ледяные кочевники» * встречаются редко. Менее 10 процентов коренного населения России сопротивлялись зову города. Как и Вацилий, дети часто вынуждены ехать в город, чтобы учиться в школе, изучать русский язык. «Когда я только пришла в школу, я не могла общаться с другими, потому что не говорила по-русски.Сначала было сложно, а потом постепенно я выучил язык », — говорит Вацилий.

С 1982 года в школах также преподаются диалекты. Почти 9 месяцев, за исключением рождественско-новогодних праздников, дети кочевников разлучены со своими семьями. Они возвращаются домой в тундру во время долгих летних каникул и снова могут участвовать в сборе ягод, охоте за грибами и «рыбалке» на дрова, плавающие в реках.

Песни продолжаются в чуме, их тексты напоминают культуру долган, но также рассказывают истории о любви и разбитых сердцах.Затем настала наша очередь петь и делиться кусочком нашей культуры. Самуэль, капитан достает свой аккордеон, и мелодия «Моя любовь в Сен-Жан» наполняет воздух. Наши жизни внезапно кажутся гораздо менее далекими друг от друга, чем они выглядят! Рассказав легенды о Таймыре и показав учебные пособия по обучению долганскому языку, хозяева познакомят нас с «играми тундры». Деревянные палки, которые вы бросаете и ловите, также камешки и числа, которые нужно произносить, не дыша. Несмотря на языковой барьер, нам удается понимать друг друга с помощью жестов, мимики, улыбок.И смех, как и любовь, универсален!

Анна Денио Гарсия

Библиография: Долганы, последние кочевники льда Фрэнсиса Латрейля — Коренные народы — Сибирские проблемы.

долганов в России | Проект Джошуа

Введение / История

Долган означает «люди, живущие на среднем течении воды». Долганы проживают на территории Таймыра, Долгано-Ненецкого автономного округа, Красноярского края и Анабарского улуса Республики Саха (Якутия) и на обширной территории от западного берега Нижнего Енисея к востоку от реки Анабар.Согласно переписи 2002 года, население долгана составляет около 7 261 человек, и они разбросаны по разным местам. Самый распространенный язык — якутский. Первые писания XVII века были об Анабаре, где живут долганы. В письмах говорится, что некоторые группы стрелков совершали поход из Монголии на новую землю на реке Анабар для царской армии.

В начале семнадцатого века на Нижнем Анабаре жили предки авашских нганасан по имени Тавги, которые переселились на запад.Под натиском тунгусов (эвенков) предки были вытеснены из Центральной Якутии. По словам известного советского историка Гурвича И.С., якуты вторглись в эти земли в середине XVII века. Примерно в то же время произошла миграция к центру рек Енисей и Хатанга на Таймырском полуострове. Когда в XVIII-XIX веках русские пришли на Таймыр и прилегающие прибрежные территории, разные этнические группы жили бок о бок на суровой земле.Когда все различные группы смешались вместе в одном районе, это привело к образованию совершенно уникального этнического сообщества. Различные языки и стили жизни в конечном итоге стали сегодня основной основой будущей долганской этнической группы. У долганов есть три племенных группы, известные как долганы, донготы и эдянцы.


Какова их жизнь?

В повседневной жизни долганы охотятся, ловят рыбу и разводят оленей. Илья Спиридонов, долган из Анабара, был первым оленеводом, удостоенным награды в 1957 году.Есть много других оленеводов и охотников, награжденных разными медалями и орденами СССР и России. В республике есть признанные поэты, такие как Кылтасов С., Шубин К., Тунрин Л. Также Спиридонов Ю. — профессиональный художник, известный не только в своей республике, но и в России и других странах. В республике работает популярный детский музыкальный коллектив «Хейро», а также другие художественные самодеятельности.

Женщины-долганки прекрасно умеют шить национальную одежду, украшать оленьи инвентарь и другие предметы домашнего обихода для своего кочевого образа жизни.Долганы уплотнили поселения в селе Юрунхая у моря Лаптевых. Современные долганы не идентифицируют себя ни с якутами, ни с эвенками. В Анабарском улусе проживает семьсот тридцать два долгана, что дает им больший процент людей, живущих там. В Анабарском улусе есть школа, медпункт, детский сад и небольшой кинотеатр. Однако кинотеатр старый, поэтому планируют построить новый культурный центр. Из-за разных климатических условий и отсутствия элементарных удобств им было сложно привлечь сюда учителей.Поэтому некоторые студенты заканчивают школу, не изучая некоторые из основных предметов. Социальные проблемы включают алкоголизм, безработицу и бедность. У долган тоже нет своей письменности, поэтому они используют русскую письменность. Они не могут использовать якутский шрифт, потому что он им незнаком, что делает его непригодным для использования в их школах.


Каковы их убеждения?

Некоторые долганы — шаманы. Они верят в существование духов «Ити», которые могут жить в предмете, который делает его живым (Сайтаанами).Они также верят в существование добрых духов, называемых «айыы», и злых духов, называемых «абаасы». Тем не менее большинство долган принадлежат к Русской православной церкви.


Молитвенных пунктов

* Священные молитвы за долган в России.

* Молитесь, чтобы долганы осознали свою нужду в Едином Истинном Боге-Создателе.
* Молитесь, чтобы Евангелие ясно и понятно пришло к долганам Сибири.
* Молитесь об избавлении от оков алкоголизма и о том, чтобы Бог помог им найти способы поддержать себя.
* Молитесь, чтобы долганы были учениками, чтобы они ходили близко с Господом и вели других к познанию Его.


Список литературы

Зырянов Игорь. Шаманские народы Сибири. Неопубликованное исследование в России, переведенное на английский язык.
долганы http://en.wikipedia.org/wiki/Dolgans
Красная книга народов Российской империи http://www.eki.ee/books/redbook/dolgans.shtml


Профиль Источник: Юбилейная Адлета

Емкостное стратегическое планирование ассортимента при явном замещении спроса Нагихан Чёмез-Долган, Нилгун Фешиоглу-Унвер, Ecem Cephe :: SSRN

Добавлено: 18 ноя 2019

Дата написания: 1 9, 2019

Абстрактные

Покупатели имеют более легкий доступ к разнообразным продуктам с развитием многоканальных стратегий распределения и увеличением количества представленных новых продуктов.С другой стороны, фирмы испытывают большее давление, предлагая правильный ассортимент продукции, учитывая, что производственная инфраструктура часто накладывает физические и финансовые ограничения на достижение разнообразия. В этом исследовании рассматривается проблема планирования оптимального ассортимента в рамках модели внешнего спроса, в которой каждый покупатель имеет предопределенное предпочтение для каждого продукта из потенциального набора. Допускается пропорциональное замещение спроса с товаров вне ассортимента на доступные. Мы демонстрируем, что оптимальный ассортимент состоит из некоторого числа наиболее доминирующих продуктов, если все продукты могут быть отсортированы так, что продукт с более высокой маржой имеет более низкий уровень спроса.Ассортиментные возможности фирмы используются оптимально полностью, если вероятность замещения покупателей не превышает определенного порогового значения. Мы также представляем несколько примерных политик в отношении ассортимента, которые можно легко реализовать, и тестируем эти политики с помощью обширного численного анализа. Результаты показывают, что некоторые политики могут обеспечить разрыв в прибыли менее 1% с оптимальным решением для набора из 20 продуктов. Эффективность политики во многом зависит от соотношения объема ассортимента к размеру набора продукции.

Ключевые слова: ассортимент продукции, замещение, ассортиментная емкость, внешний спрос

Классификация JEL: M00

Рекомендуемое цитирование: Предлагаемое цитирование

Comez-Dolgan, Nagihan and Fescioglu-Unver, Nilgun and Cephe, Ecem, Capacitated Стратегическое планирование ассортимента в условиях явного замещения спроса (19, 2019).Доступно на SSRN: https://ssrn.com/abstract=3483465