Байки у костра | ПРОМЫСЛОВИК.ИНФО
Хотите верьте, а хотите нет, историю эту рассказал мне мой друг, такой же матерый охотник, как и я. Охочусь уже много лет, по наслушался за это время такого……
Эту историю рассказал мне мой папа, вернувшись с очередной поездки на охоту. Я не особо любила когда он отправлялся в лес, несмотря на то, что обычно «зайчик» отправлял…
Егорович был известный в поселке охотник-промысловик. В 70-е годы прошлого столетия специализировался он на добыче пушного зверя. К нему обращались со всего района. Кто – шапку кунью жене…
Следующая история имела место близ селе Александровка, что в Ставропольской крае. Было зимнее время года, белый пушистый снег уже покрыл коварный лед, который так и хотел столкнуть задумавшегося…
Историю эту рассказал мне мой отец, охотник с большим стажем, т.к. тогда я был еще слишком мал, чтобы сейчас её помнить. В былые времена любил он с товарищами-охотниками…
Участником этих событий был мой муж, который в молодости просто жить не мог без охоты. В те времена, когда был еще жив Советский Союз, раздобыть путевку на лося…
Мой отец был заядлым охотником и меня пытался приучить к этому ремеслу. С ним мы часто делали вылазки в лес, но то была лишь учеба. Отец всегда говорил,…
Всем прекрасно известно, что самые суеверные люди на свете это летчики, артисты и конечно же охотники. И пожелание “ни пуха не пера” кстати говоря из той же области…
Случайные встречи. Таежная драма
Гроза началась внезапно и, хотя мы укрылись под развесистой ёлкой, через полчаса основательно вымокли. Ставить палатку и разводить костёр показалось некомфортным. «Мы же недавно проплыли мимо избы, – сказал я, – давайте вернёмся и заночуем там». В избе было прибрано, пыли на столе не было. Казалось, что хозяин ушёл недавно. Возле избы на берегу лежала перевёрнутая новенькая лодка. Бросалось в глаза, что в избе не было ни пилы, ни топора, ни другой домашней утвари. Я поинтересовался у проводника:
– Кто здесь живёт, и где он может быть?
– Эта изба Коли Носова, он вероятно, на озере охотится на уток.
– А как он охотится, ведь лодка здесь?
– А у него небольшая на озере есть, «шитик» по-нашему. С неё и охотится. Ставит щиток из еловых лап, утки в этом случае не боятся, а собираются в кучу. Он подплывает к ним и стреляет. Очень добычливая охота. Год тому назад мой сын промышлял с ним, пятьдесят штук привёз.
– А почему он остался в тайге, обычно охотники после сезона возвращаются домой.
– Носов, – рассказал он, – два года тому назад взял в аренду эти угодья и уплыл вместе со своим дядей. Пушнину, однако, не сдавал, а продавал шоферам на «зимнике». В этом году охотовед решил вывезти его отсюда, поехал на тягаче, но застрял в болоте и вынужден был вернуться. Так он и остался здесь.
Второй раз я услышал о Носове в сентябре этого же года. Оказавшись рядом с его избой, решили заглянуть. Всё там было разбросано, стол покрыт пылью, видно, что в избе давно никто не живёт. Лодку мы увидели километрах в двадцати ниже по течению, она была приткнута к берегу, на ней стоял новенький мотор. У напарника кончились сигареты, и он решил обменять мелких окуней (корм для собак) на табак. Нас встретил прихрамывающий на одну ногу высокий старик, возле него крутились два щенка, взрослых собак не было видно.
– Ты Коля Носов? – спросил я.
– Нет, я его дядя, Иван Максимович.
– А где Коля? Мы заглядывали в избу, там его нет.
– А он ещё дальше живёт, выше по реке.
– А где бензин берёте?
– На «зимнике». Выменяли у шоферов за пушнину, весной на лодке перебросили сюда.
– Я слышал, что вы не сдаёте пушнину, а продаёте шоферам.
– Наговор это. Зимой сдали сорок белок заготовителю, закупили муку.
– А ты чем занимаешься?
– Собак у нас кто-то убил, взял вот двух щенков, выкармливаю.
На обратном пути заночевали в избушке с двумя охотниками, Узнав, где мы были, поинтересовались:
– Колю Носова видели?
– Колю нет, а вот с его дядей, Иваном Максимовичем встретились. Он сказал, что Коля где-то в верховье реки живёт.
– Врёт дядя. У них на двоих одна лодка, так что он тут же был, услышал, что вы подплыли, и убежал. Коля от всех скрывается. Вороватый он. Весной, когда сойдёт лёд, шарится по избушкам, что ценное найдёт, тащит.
На следующий год мы остановились в избе на берегу реки. Хозяйка – по-местному бабка Марья, бодрая старушка, хотя и преклонного возраста. Живёт одна в избе, построенной её мужем. У неё две собаки и любимец кот. Есть даже ружьё.
– А почему не живёшь в деревне, с людьми? А вдруг занеможишь?
– Кем я там буду? Приживалкой. А здесь я хозяйка. Летом часто лодки мимо проплывают, навещают. Если что случится, помогут. А зимой здесь в трёх километрах зимник проходит, машины часто ездят, шофера подвезут до деревни.
К Марье приплыл внучатый племянник, работник газокомпрессорной станции, которых здесь зовут кратко «газовики». Как-то мимо избы проплыл и не остановился охотник с двумя добытыми лосями. «Ай, Ванька, жадный стал, – запричитала бабка, – не дал Марье мяса». «Её тут все понемногу подкармливают, – сказал Антон, – привыкла. А Иван торопится, пока мясо не «завяло», иначе «газовики» не купят».
Под вечер возле избы остановилась лодка, вышли двое.
– Кто такие? – это вопрос к нам.
– Да так, люди, – небрежно бросил я. – А ты кто?
– Это Андрей, сын Коли Носова, он после отца арендовал эти охотничьи угодья, – сказал тихонько племянник.
– Вот оно что! Хозяин здешних мест! – я картинно предложил ему место рядом на бревне.
– Да нет, торопимся, – бросил он уже спокойнее.
Дня через три он снова приплыл, угостил лосятиной, попросил достать ему незарегистрированное ружьё.
– Я не смогу купить тебе его без разрешения милиции, сейчас с этим строго. Получи лицензию, вышли мне её с доверенностью, тогда куплю.
– Мне нужно ружьё, которое нигде не числится.
– Зачем тебе такое? Ты же охотник-промысловик.
Андрей сообщил, что Иван Максимович умер минувшей зимой: «Я весной приплыл, дверь в избу закрыта. Заглянул в окно, вижу, мёртвый лежит. Вернулся домой и сообщил, что отец умер. Мы взяли его костюм, приплыли, чтобы похоронить, а оказалось – умер дядька Иван». Звучало как-то фальшиво. Он сообщил родным о смерти отца, даже не убедившись, кто же на самом деле умер.
В третий раз мы попали в эти места весной. Май выдался холодный и снежный. В поисках уток курсируем по реке. Поднимаемся вверх и тихо, на самых малых оборотах, только, чтобы можно было управлять лодкой, плывём вниз. Приятель сидит на носу с ружьём, я с кинокамерой за мотором. Вижу, как метрах в ста на берег выходит лосиха, спускается в реку и плывёт на противоположный берег. Даю полный газ и начинаю снимать. Догоняю лосиху и боюсь, как бы не задеть её лодкой – расстояние в видоискателе искажается. Потом приятель сказал, что мог бы дотронуться до неё рукой. Лосиха выскакивает на берег и скрывается в лесу.
Заночевали в избе Коли Носова. Ночью выпал снег, заметно похолодало. И это первого июня. Решили не искушать судьбу и переждать непогоду в тепле. Возле избы навалены сосновые чурки. Чтобы не было скучно, колем дрова. Устроили даже соревнование: кто с меньшего количества ударов расколет чурку.
Осматривая избу, нахожу толстую общую тетрадь. Это оказался дневник Носова. Слова написаны неправильно, некоторые вообще разорваны, чувствуется, что с грамотой автор не в ладах. Записи кратки: был там-то и там-то, добыл белку, подстрелил рябчика. Многие дни пропущены. Мы пришли к выводу, что автор обращался к дневнику тогда, когда ему не везло на охоте, или было плохое настроение: «Три дня на охоту не ходил, отдыхал, варил себе и собакам. Хотя, какой это, к чёрту, отдых»?
При чтении дневника, мы обратили внимание, что Коля тепло отзывается только о любимой собаке и сыне, ни словом не упоминая, ни жену, ни дочерей: «Сегодня день рождения Бульки, сварил ему похлёбку повкуснее». И далее: «Андрей, когда ты приедешь? Я покажу тебе места, богатые белкой и соболем. Возвращайся скорей». Сын в это время проходил службу в армии. Нигде не упоминался дядя, которого он и привёз сюда. Но больше всего поразила фраза: «Как плохо жить одному»! А ведь он жил рядом (по таёжным меркам) с родственником.
Но самое интересное было в конце дневника: «Отец, где ты! Я искал тебя там-то и там-то, но тебя, нигде нет»! Эту запись сделал Андрей, когда, обнаружил дядю мёртвым. Значит, считал, что отец жив. Записей две, вторая, сделанная двумя неделями позже, более сдержана.
Последние две записи сделаны в сентябре того же года. К отцу он уже не обращается, просто сообщает, что такого-то числа уплывает домой. Но, если Андрей смирился с мыслью, что отца нет в живых, то для кого он делает эти записи? Не для мёртвого же! Если Коля погиб в тайге, то куда делись собаки? Если скрылся и где-то живёт, как обходится без соли, спичек, боеприпасов? Да и зачем? Вопросы, вопросы, вопросы…
На второй день нашего пребывания в избе неожиданно приплыл Андрей с приятелем. Я с ним знаком по прошлым приездам. Андрей обрадовался, что мы перекололи ему дрова, он для этого и приплыл с помощником. Зимой заниматься заготовкой дров будет некогда, надо охотиться. Узнав, что мы видели лосиху, возмутился:
– Почему не подстрелили?
– А что с ней делать? Нам столько мяса не съесть.
– Нам бы продали.
Я попытался расспросить его об отце, но он уклонился от разговора. Его спутник был более разговорчив:
– Мы думаем, что Колю убил дядя. Они часто ссорились, поэтому и жили в разных избушках. Дядя умер от голода. Один охотник выходил из тайги и заглянул к нему. Изба не топлена, еды ни какой.
– А почему он не уплыл домой? Ведь у него была моторная лодка.
– Совесть, наверно, мучила.
На обратном пути мы заглянули в избушку дяди. В ней всё разбросано, говорили, что это постаралась росомаха. Рядом на могильном холмике православный крест: «Бурмантов Иван Максимович». Ни даты рождения, ни смерти. Всё, что осталось от человека, добровольно обрёкшего себя на одиночество и голодную смерть. Они жили почти рядом, два близких человека, но так и не нашли общего языка.
Через десять лет мы остановились в этой избе. Всё прибрано, разложено по своим местам. На столе записка: «Туристы! Прошу соблюдать чистоту и порядок, мусор после себя не оставлять». И подпись: «Хозяин здешних мест».
Джемиль Коростелёв
Рассказ о сибирском егере и его жизни и охотничьим делам
В сибирских деревнях принято навеличивать друг друга — называть по имени и отчеству. Забавно, когда так обращаются к пареньку лет семнадцати. Или того пуще — к опустившемуся селянину, развалившемуся на крыльце сельпо. Но, как говорится, из любого правила всегда есть исключения…
Федюня родился на юге Хабаровского края и никогда не задумывался о том, что можно куда-то уехать за лучшей долей. Так и жил в своей деревне, не бедной, даже развивающейся за счет добычи зверя да народившегося недавно лесного промысла, когда начали размашисто, начисто оголять ближние сопки. Техника уж не по одному бревешку тянула к поселку, а целыми охапками. Будто старалась быстрее извести тайгу, перемалывая гусеницами молодой подрост и нарушая все ключики да ручейки.
Федюня уже в школу бегал, когда леспромхоз открыли. Рос он не бедовым, и не тихоней, к соседям относился уважительно. А вот не дали ему отчества. Может, оттого что отца у парнишки никогда не было. Теперь уж четвертый десяток разменял, у самого двое пацанов поднимаются. Давно уже стали звать Федором. Да и ладно. Жить можно. Скандалов он ни с кем не водил, зла ни на кого не держал. Радовался жизни, мир узнавал с широко открытыми глазами.
Еще он с дедом грибы да ягоды таскал на сдачу государству, папоротник по весне собирал. Хороший заработок был. По три раза за день полные мешки пучками уложенного папоротника вытаскивал на заготовительный пункт. Денежки сразу платили. Радостно. А еще пуще радость была, когда мать, принимая от него вечером заработок, всплескивала руками, словно птица крыльями, и ну его обнимать да целовать.
— Работник ты мой! Золото ты мое! Как же ты быстро бегаешь, что столько заработал! Ба-тюш-ки!
Внутри становилось тепло и хотелось еще смотреть, как мамка пересчитывает деньги… Вот с тех пор и причислил себя Федька к промхозу, без которого и жить-то незнамо как. Особенно сроднился он с хозяйством, когда на каникулы зимние попал к дядьке на участок. Ходил там на лыжах, разводил костер, кипятил в котелке чай, учился обдирать белку — таежное счастье. Именно тогда проснулся в парне азарт к промыслу. Родился охотник.
Отслужил Федор в армии и после дембеля дня дома не высидел — вышел на работу с записью в трудовой: принят штатным охотником. Правда, директор вел разговоры о том, что нужно выучиться на егеря, об охране природы, о каких-то мероприятиях, помогающих зверям жить.
Но это было так далеко, что парень даже не вникал в эти разговоры. Радостные чувства переполняли его, он так и ходил по поселку с растянутой донельзя улыбкой на лице. Может, потому и девчонки висли на нем гроздьями. И когда перед самой охотой Федор робко объявил матери о том, что они с Любаней решили пожениться, мать лишь мягко улыбнулась, развела руки, как для объятий, и тихо проговорила:
— И славно!
Труд штатного охотника не назовешь легким. На участке нет начальника. Сам решай, куда идти, когда и сколько. Час, два или все десять часов надо шагать, чтобы вовремя проверить капканы, пока мыши не постригли ценный мех, чтобы прибежать к собакам, загнавшим наконец-то упорного соболя. В зимовье притаскиваешься, едва передвигая натруженные ноги. А утром чуть свет снова в лес. Федор считался хорошим промысловиком, удалым, надежным. И тайга притягивала к себе молодого мужика все больше…
Пришел новый директор, почему-то завел старую песню. Рассказывал, что работа егеря нужная и что не всякий зверь сможет выжить без помощи человека.
ОБ АВТОРЕ
Андрей Томилов родился в 1949 году в селе Птичье Курганской области. После окончания Иркутского сельскохозяйственного института получил специальность охотоведа-биолога. Работал на юге Хабаровского края в поселке Гвасюги, затем на Камчатке, в Большерецком госпромхозе в должности охотоведа. В 1980 году вернулся в Иркутскую область, на Крайний Север. Здесь были написаны многие рассказы: «Охотоведы на Сахалине», «Северные истории», «Таймыр», «Турист»… С 2007 года он охотовед в частном охотничьем хозяйстве. В настоящее время на пенсии. Живет в деревне, занимается пчеловодством.
— А в чем эта помощь заключается, можно прочитать здесь, — сказал и сунул в руки книгу «Обязанности егеря охотничьего хозяйства».
Соседом по охотничьему участку у Федора был Николай Аверьянович. Гулял Аверьянович в межсезонье, кажется, не пропуская ни одного дня. И все-то у него отговорки были заготовлены на любой день:
— Я в отгулах — гуляем!.. Сегодня отпуск дали — обмываем… Что-то спину пересекло… Мать старуха совсем занедужила, взял по уходу…
Но что удивительно, на промысле он не позволял себе даже стопочку. Охотился Николай Аверьянович усердно. Собак хороших держал и путики добрые. Медведя брал каждый год, а то и пару. Правда, один не ходил, берегся. Выследит берлогу или на дупло наткнется и бежит к соседу.
— Феденька, выручай! Делов-то на ладошку, а все с мясом будешь.
Федору и мясо-то не особо нужно, но соседу не откажешь. Готовились, через день-два выходили к берлоге, страгивали зверя и уверенно, без суеты добывали. Шкуру, жир, желчь и медвежьи лапы Николай Аверьянович выносил сам и по окончании сезона продавал китайцам, которые с удовольствием скупали такой продукт. Да и от пушнины, которую кто-то утаивал, китайские скупщики не отказывались. Платили при этом гораздо больше, чем промхоз.
Как-то, придя к Федору в зимовье, Николай Аверьянович увидел ту самую книгу, про егеря.
— Это чё такое? Ты в егеря, что ли, собрался?
— Пока не собираюсь. Хотя, если честно, мне многое не нравится в твоей работе. У тебя на участке уже кабарожий след не найти, ты же у каждого залома все петлями загородил.
— Ой, кабарогу пожалел! Да кому она нужна? Мясо только на приманку, а струйка, сам понимаешь, хорошие деньги стоит.
— Ты же не только самцов ловишь петлями, а и маток всех подряд вылавливаешь, даже не поднимаешь их.
— А для чего она мне, матушонка-то? Струйки нет, клыков нет. Вот и ставлю там капканчики, где кабарожка задавилась. Соболек ее сам найдет.
— Как же ты не понимаешь, что рубишь сук, на котором мы все сидим?
— Не будь дураком, Федюня, бери все, что можно взять! Вот егерем станешь, тогда приходи, воспитывай. Хе-хе!
Вроде и спотыкнулись, набычились в тот раз друг на друга, но удержались от открытой ссоры. Негоже соседям в злобе жить…
А тут случилось Федору берлогу найти. К дуплу с собакой подошли без лишнего шума. Лаз был хоть и невысоко, но понятно сразу, что спит белогрудка. Бурые медведи в земле берлогу делают, а эти, гималайские, в дуплах. Деревья выискивают такие, что только диву даешься.
По всей Сибири таких деревьев не сыскать, как на юге Хабаровского края. Особенно раздаются вширь тополя Максимовича, названные так в честь ученого, их открывшего.
Вот в таких исполинах гималайский медведь и устраивает себе спаленку на зиму. Чтобы определить, в каком месте ствола расположено гнездо, охотники простукивают дерево обухом топора. Если выпугнуть хозяина не получается, ствол прорубают. Там же, в гнезде, стреляют медведя, потом совсем вырубают и вытаскивают. Дупло при этом, как место зимовки, погибает. Кто из охотников понимает это, тот не занимается такой охотой…
Федор потоптался вокруг деревины. Кобель, чуть поскуливая, заглянул в глаза хозяину.
— Пойдем, Кучум! Негодные мы с тобой охотники, не можем решиться на простое и понятное дело — на разбой. Душа не лежит.
Возвращались по пологому водоразделу, который разделял и два участка — Федора и Николая Аверьяновича. Что-то толкнуло охотника, и он решил заскочить к соседу…
Войдя в зимовье, он вдруг боковым зрением увидел что-то желтое. Тигриная шкура!
Она висела на длинной жерди мездрой наружу. По ней прыгали, усердно отколупывая мерзлый жир и прирези мяса, жуланчики — таежные синицы. Именно к их помощи прибегают охотники, чтобы обезжирить трофей, не прилагая усилий.
Федор мрачно стоял над растянутой шкурой тигра, как над покойником. Все вдруг стало чуждо и гадко. Стащил с гвоздя свою тозовку, накинул на плечо понягу, уже хотел двинуться в обратный путь, но кобель вдруг залаял. Со стороны кедрача выскочили собаки Николая Аверьяновича.
— Здорово, Федя! Здорово, соседушка! Гляжу, ты только подошел. Разболокайся! Сейчас махом чайку сгоношим.
Он как-то засуетился, выказывая излишнее радушие.
— Ты чего это, Николай Аверьянович, совсем съехал с катушек? Уже за тигров принялся? Не знаешь, какой сейчас настрой на этого зверя? Если будет замечено браконьерство на тигра, промхоз закроют. Николай Аверьянович вдруг перестал суетиться, аккуратно примостил ружье на стену. Посмотрел на шкуру, перевел взгляд на Федора, набычившегося, словно перед дракой.
— Ты послушай, если интересно. Никто, никакая инспекция меня не изловит ни в жизнь. Где я и где они, егеря твои? Они только по дорогам шастают, пацанов вылавливают с рябчиками да шоферов-лесовозчиков проверяют. А в лес они и шага не сделают. Так что я ничем не рискую. А главное, это же я в целях защиты.
— Ну-ну… Защитник!
— А ты не насмехайся. Помнишь переход через ручей, у скалы? Вот там он меня и прижал. Мне бежать-то некуда. Он все равно догонит. Да он бы меня, как мышонка, прибил одной лапой.
— В воздух бы пальнул. С двустволкой же таскаешься.
— А ты меня поучи! Я же пацан, первогодок в тайге. Поучи!
Повисла пауза. Рассказано складно, однако как-то не верилось Федору. Человек, он же умнее зверя, должен был найти выход.
Аверьяныч потоптался еще, охлопал рукавицами штанины от снега.
— Пошли чай пить!
— Нет, я к себе, —свистнув собаку, Федор пошел, не оглядываясь…
Два года с тех пор прошло. Николай Аверьянович уже и «Жигули», купленные на тигриные деньги, утопил в реке. При встрече Федор кивал ему головой, но не останавливался, чтобы поручкаться, как бывало раньше.
Собираясь на охоту в этом году, Федор обнаружил вдруг, что Кучум стал стариком. Увидел, как тот тяжело поднимается с лежанки, как трудно делает первые шаги на одеревеневших, словно чужих, ногах. Стал считать, сколько ему лет. Получалось одиннадцать.
Что же теперь делать? Искать в деревне рабочую собаку перед сезоном бесполезно. Расстроился, конечно, но решил оставить все как есть. Не сможет — значит, будем капканить. С тем и ушел на сезон.
ФОТО АНДРЕЯ ТОМИЛОВА
Завозиться в тайгу стало гораздо легче: леспромхозовские выруба подходили уже к самому участку. Правда, и зверька от этих лесовиков становилось все меньше.
Кедрачи выпиливали до последнего дерева. А о таких породах, как лиственница, сосна, ель да пихта, и говорить нечего — все под корень. Еще страшнее, что ведут те промышленники варварский молевой сплав леса по ценнейшим дальневосточным рекам. Вывозят на берега заготовленный лес и сталкивают тракторами в воду.
И лес, кувыркаясь, расплываясь по всей реке, забивает протоки, устраивая там гигантские заломы, оседает на отмелях и косах, выбрасывается и застревает на стрелках. А такие тяжелые породы, как лиственница, ясень, просто тонут в омутах, на многие годы вытесняя оттуда рыбу, так как отравляют воду продуктами гниения.
Мысли об этом так заняли охотника, что он не заметил, как трактор доставил его прямо к зимовью. Сезон, как обычно, начинался с бытовых вопросов. Прибрав привезенные продукты, вытряхнув из матрасовки прошлогоднюю траву, Федор надрал свежей, духмяной, разложил ее на ветерке, чтобы проветрилась. Остаток дня пилил дрова.
Сходил на ключ, по-хозяйски обследовал свой старый заездок и понял, что работы еще на день хватит. Хариус уже катился. Надо успеть что-то изловить для себя, хоть флягу засолить. И на приманку на первое время.
Только на четвертый день после заезда Федор, собравшись, двинулся на разведку. За день видели с Кучумом несколько белочек, рябчиков, свежие следы кабанов — семейка была небольшая, но местная. Как настоящие морозы упадут, можно будет мясо добыть.
Федор, хоть и остался в сезон практически без собаки, промышлял успешно. Белка кормилась на лиственнице, так как та уродила шишки в этом году. Кучум старался. Белку выискивал результативно. А вот соболя так ни одного и не догнал. Соболя уходили от собаки легко, будто надсмехаясь над ее немощью. Федор прекратил охоту.
Жалко, очень жалко, что друг так быстро состарился…
Ночами уже хорошо подмораживало. Дождавшись непогоды, сильного северного ветра с сучкопадом, Федор отправился искать кабанов. Примерно зная, где они жили, он быстро вышел на следы, обошел с подветренной стороны и легко подкрался. Карабин, хоть и старенький, пулю клал прилично, поэтому добыть подсвинка не составило большого труда.
Добыча была приятна и увесиста, и пурга, закрутившая в гигантском вихре и тайгу и время, уже не казалась ужасной, а была просто временным неудобством, которое скоро пройдет.
Через два дня падера и правда улетела в сторону Сихотэ-Алиня, оставив в тайге художественный беспорядок. Отойдя от зимовья километра два, Федор обнаружил свежий след тигра. И какой! Как иногда шутят охотники, «шапкой не закрыть». Чуть выше по склону тянулись еще два следа. Ясно: мамка с подросшими тигрятами.
На исходе дня, завершая путик, охотник снова наткнулся на знакомые следы. Распутывая их, прошелся туда-сюда, размышляя, каким образом семья наследила в этом месте. Только если вернулась назад? Но с какой целью? Ничего не решив, Федор пришагал в зимовье.
Следующий день был для него трагичным. Возвращаясь с работы, он снова увидел следы тигрицы. Заторопился, словно предчувствуя беду, но было поздно: Кучума на месте не оказалось. А в сторону сопки шел кровавый потаск. Федор задохнулся, кинулся к зимовью и бросился по следу.
Продирался через сплетения лиан, бежал вверх, в сопку, пока не остановился, судорожно хватая легкими морозный воздух. Понял, что можно не спешить, что он уже ничем не поможет другу, так страшно закончившему свой земной путь.
— Э-эх, Кучум, Кучум! — только и шептал Федор, чувствуя, как давится словами.
Два дня он валялся на нарах, тяжело вздыхал, жалел бедного пса. Но работа есть работа, и он снова пошел топтать путики, подживлять капканы, снимать добычу. А дней через пять опять пересек след тигрицы.
— Приперлась!
След спускался с сопки и утыкался в путик, где кошка подходила к самому капкану и долго обследовала его. Приманку не тронула, да и не должна была, ведь тигры едят только свежее мясо. Даже замороженное зверь есть не будет. А вскоре Федор наткнулся на лежанку. Было видно, что кошка провела здесь немало времени. Караулила. Но кого? Присев на корточки, охотник увидел метрах в сорока ниже по склону какой-то широкий след, а присмотревшись, открыл рот. Это был его путик.
— Это что ж, она меня… караулила?
Не желая поверить в то, что обнаружил, Федор торопливо спустился на свою тропу и двинулся по ней, оглядываясь по сторонам.
Через два дня Федор увидел тигрицу. Охотник работал на путике, когда легкая тень привлекла его внимание. Присмотревшись, он увидел, как плавно, изящно, словно не касаясь снега, вышла на тропу и остановилась огромная кошка. Просто огромная!
Тигрица, повернув голову, уперлась взглядом в Федора. Тому даже показалось — посмотрела прямо в глаза. Расстояние было приличное, но волосы под шапкой зашевелились. Кончик хвоста тигрицы чуть дернулся, и она легко скрылась в зарослях.
Повертев в руках абсолютно бесполезную в подобной ситуации тозовку, охотник потоптался на месте, покрутил головой, но пересилил себя и двинулся дальше.
День прошел нервно. Постоянно хотелось оглянуться, прислушаться, все казалось, что где-то верхом, сопкой, пробирается давешняя гостья. «И чего это вдруг тигриная семейка тут остановилась? Что им надо? — вопрос застрял в голове и требовал ответа.
— По логике семья должна жить там, где есть корм. Где корм… Где корм? Но ведь кабанов — любимой добычи тигров — в округе нет. Была семейка, так она ушла сразу, как только я на нее поохотился. Кабарга? Кабарга на сопке есть, не очень много, но встречается. Может, кабаргой кормятся?»
Утром, выйдя на путик, Федор с интересом обнаружил в руке карабин. И когда успел его взять вместо тозовки, да еще готовый к выстрелу? Это нервы. Сколько лет охотился, ходил по тайге, не оглядываясь! Ничего, все пройдет, надо успокоиться…
Тигрица снова стояла на тропе и пристально, не мигая, смотрела на обалдевшего охотника, торопливо дергающего затвор карабина. Уже когда она исчезла, патрон наконец заскочил в патронник и приклад уперся в плечо. Руки не слушались, на лбу выступила испарина: «Она на меня охотится, что ли? Значит, бывает такое? Бывает?»
Всплыли события двухлетней давности. Не поверил ведь тогда Николаю Аверьяновичу, что тигр прижал его к скале. А получается, он тогда правду сказал. Вот как легко сломать дружбу и оскорбить человека недоверием!
Федор крутил головой во все стороны, сопровождая движения поворотами ствола карабина. Что делать? Стоп! Она стояла совсем близко. Почему не напала? Два-три прыжка — и все! Что-то не то, что-то не так! И охотник вдруг понял что. Огромная, красивая кошка, только глаза какие-то потухшие. Пустые глаза. Или грустные. И худая, как доска! Болеет? Да, скорее всего, тигрица была больна.
Федор вспомнил, как в директорской книжице читал, что основная работа егеря — не гоняться за браконьерами, а создавать условия для нормальной жизни животных. Это и строительство кормушек, и посевы кормовых культур, и устройство солонцов. А еще там говорилось, что егеря должны следить за здоровьем животных и производить отстрел больных. Правда, по особым разрешениям.
Тут Федор остановился. «Я пытаюсь оправдать себя? — подумал он. — Еще не убил, а готовлю себе оправдание»…
К ночи испортилась погода. Порывистый ветер выхватывал из туч охапки снега и сыпал его по тайге, сыпал без жалости, заметал человеческие и звериные следы. На следующий день снег прекратился, а ветер разогнал остатки дряблых туч. Упал мороз. Но идти на путик совсем не хотелось. Федор топтался по зимовью, делал какую-то ненужную работу. Оттягивал время выхода…
«Или иди, или оставайся!» — сказал он сам себе нарочито громко, проверил карабин и, убедившись в десятый раз, что патрон в патроннике, нож на боку и легко вытаскивается из ножен, шагнул по свежему снегу. Как на войну…
Тигрица вышла на тропу в том месте, где Федор увидел ее впервые. Вышла неожиданно, как привидение. Только теперь она была совсем близко. Глаза, не мигая и не прищуриваясь, пристально смотрели на человека — извечного врага. Во всем облике была какая-то безысходная решимость. Она не собиралась больше отступать, убегать, прятаться и всем видом показывала, что именно сейчас должно все решиться.
Сколько раз за свою жизнь тигрица видела этих несуразных, неуклюжих людей, шагающих на двух ногах! Но она их видела издали, не позволяя приблизиться к себе даже на выстрел. А теперь человек был близко, почти рядом. Достаточно двух прыжков и одного легкого удара лапой, чтобы этот двуногий сломался.
Все зло в тайге от человека. Это он стреляет, пугает зверей, он ставит разные ловушки. Достаточно одного удара лапой…
Мандраж у Федора прошел. Да его и не было, мандража, были сомнения. Никак он не мог согласовать свой ум с совестью. А теперь все встало на свои места. Теперь отступать некуда: или он, или его. В голове вихрем пронеслась вся жизнь, вспомнилась мать, почему-то заметно постаревшая, в обнимку с Любаней, ставшей со временем еще желаннее, сыновья, тянущие к нему руки. Даже дед вспомнился, давно упокоившийся на деревенском кладбище…
Медленно, медленно поднял Федор карабин и в прорезь прицела поймал лопатку зверя. Чуть ниже. Где сердце. Вот. Вот же оно, бьется… И правда, было четко видно, как шерсть чуть вздрагивала от ударов. Палец плавно потянул спусковой крючок, уже начался процесс, возврата которому не бывает. Вылетевшую пулю не вернуть, как не оживить того, кому предназначена смерть.
Но почему, почему она дает себя убить? Не может быть, чтобы она не понимала, что сейчас будет выстрел. Почему она так покорно стоит и ждет?
Федор ослабил палец на спусковом крючке, но мушку от еще бьющегося сердца не убирал. Посмотрел в глаза зверю. Ему показалось, что тигрица смотрела на него с какой-то затаенной болью, взгляд ее выражал страдание и сожаление. Сожаление, что человек не может ее понять. Или не хочет. Ему легче пошевелить пальцем на спусковом крючке, и все проблемы будут решены.
Тигрица медленно отвела тяжелый взгляд, а потом и вовсе отвернулась от охотника.
Стало четко видно, как на шее развалилась шерсть. Ошейник? Откуда у нее ошейник?!
И тут Федор все понял. Это петля! Она где-то попала в браконьерскую петлю, затянула ее и открутила, оборвала. Петля осталась на шее затянутой. «Она… Она хочет, — осенило охотника, — чтобы я ей помог!»
Карабин медленно опустился, тигрица снова повернула к человеку огромную голову с широкими рыжими бакенбардами. Подняв верхнюю губу, показала белый кривой клык невиданных размеров. Издала короткий, гортанный рык, похожий на дальнее бормотание летней грозы, и исчезла, словно ее и не было.
Но перед глазами еще стоял образ лесного великана, под шкурой которого проступали позвонки и торчали ребра, подчеркивающие высшую степень истощения попавшего в беду зверя.
Осмысливая увиденное, Федор шагал по путику и машинально выполнял работу: очищал капканы от снега, обметал сбежки, поправлял что-то, добавлял приманку.
Уставившись на рябчика, которого хотел подвесить как приманку на очередной капкан, он вдруг понял, что там, где-то в сопке, находятся голодные котята. Они еще не умеют охотиться, и, если еще не погибли, их надо срочно накормить.
Развернувшись, Федор торопливо зашагал к зимовью. Он знал, что тигры не едят мерзлое мясо. Он снял с лабаза два куска кабанятины и занес в зимовье, положил в ведро, подвесил над печкой. Утром, завернув растаявшее мясо в целлофановый пакет, укутав в старую куртку, сунул поклажу в рюкзак и двинулся в сопку, где когда-то нашел поляну с окровавленным снегом. Почему-то он шел быстро, торопился.
В густых зарослях элеутерококка и орешника не больно-то разбежишься, приходилось выискивать проходы, звериные лазы и по ним пробираться. Вчерашние следы молодых зверей встретились уже на склоне. Пройдя по ним, охотник обнаружил две свежие лежанки тигрят. Чуть в стороне виднелась и третья, большая, но ее замело снегом.
Значит, мамка появлялась тут давно. Федор постоял, раздумывая, выложил куски мяса, специально закровянив снег и испачкав кусты, чтобы было больше запаха, и ушел своим следом.
Он уже спустился с сопки и шел к зимовью, когда перед ним, словно из небытия, возникла тигрица. Охотник хоть и вздрогнул от неожиданности, но смотрел на огромного зверя уже другими глазами. Он сразу увидел на шее кошки петлю, изготовленную из старого ржавого троса. Видимо, петля так сильно перетягивала горло, что тигрице было трудно дышать. Бедная смотрела на человека в упор, словно определяя, сможет ли он ей помочь выбраться из беды, стоит ли ему доверять. Она снова показала клыки и исчезла, совершенно не потревожив ни одну веточку.
Вечером Федор занес еще один большой кусок мяса в дом и положил оттаивать. Затем он нашел на полке пассатижи и сунул в карман куртки. Ночью он плохо спал, ворочался…
Утром охотник без труда нашел следы тигрицы. За ночь она пару раз обошла зимовье, до утра лежала под лабазом и ушла только перед рассветом. Федор встал на след и начал неторопливое преследование. Все сомнения были отброшены, перед ним стояла цель, четкая и ясная, и он не отступит от нее. В рюкзаке лежал кусок оттаявшего мяса, а также продукты для себя, на три дня, маленький котелок и топор.
Когда тигрица поняла, что человек неотступно идет ее следом, не позволяя прилечь отдохнуть, она занервничала. Она бежала прыжками, но, задохнувшись, останавливалась, разворачивалась навстречу преследователю и, скалясь, рычала.
Федор продирался по следу только что не ползком, преодолевая дикие заросли, куда уходила от него тигрица. Ее силы были на пределе, ей требовался отдых… Охотник выбрал место, где можно скоротать ночь, развел костер. Он настелил себе толстый слой лапника, привалился спиной к нагретому у костра сутунку и сразу уснул. За ночь поднимался раза четыре, подживлял костер, переворачивался на другой бок и снова засыпал, не обращая внимания на крепкий мороз.
Звезды заполонили все небо, не оставив даже чуточку свободного места, подмигивали наперебой, и на душе у Федора становилось все теплее и легче.
Чуть забрезжило, и он, напившись крепкого горячего чая, вновь двинулся по следу.
Когда солнышко добралось до своей верхней точки, двое, зверь и человек, уже шли друг за другом. Человек мог бы дотронуться до хвоста тигрицы, но не делал этого. Он шагал, нарочито громко разговаривая, приучая к своему голосу, к своему запаху дикого зверя.
Тигрица уже не оборачивалась, не била лапой снег. Она трудно дышала, сипела и свистела. Наконец ближе к вечеру настал тот момент, когда кошка остановилась, чуть повернула голову и упала на мягкий, пушистый снег.
Федор сделал широкий шаг и присел рядом на одно колено, мягко положил руку на загривок кошке. Та вздрогнула от прикосновения, но сопротивляться или рычать сил не было. Она смирилась. И отдала себя в руки человека. Перебирая мягкую, шелковистую шерсть, Федор осторожно продвигал руку к голове. Нужно было спешить, ведь тигрице хватит одной минуты, чтобы отдохнуть и набраться сил для удара.
Она дикий вольный зверь, и в любой момент может проявиться инстинкт самосохранения.
Охотник нащупал петлю и просунул под нее палец. Не делая резких движений, он пассатижами перекусил трос и сразу почувствовал, как глубоко и свободно вздохнула тигрица. Какая-то мелкая дрожь прошла по ее телу, но она продолжала лежать, полностью подчинившись и доверившись человеку.
Федор медленно убрал руку, отполз на шаг в сторону, стянул с себя рюкзак и извлек оттуда мясо, которое положил перед мордой кошки. Тигрица подобрала под себя лапы, качнулась и легла на живот, подняла голову. Казалось, она удивилась, увидев рядом с собой человека, задержала взгляд на расплывшемся в улыбке лице, но ни враждебности, ни страха не проявила.
Обнаружив мясо, она дотронулась до него языком, прислушалась к тайге и снова, уже более уверенно, лизнула мясо. И опять посмотрела на человека. Затем она с трудом, как после продолжительной болезни, поднялась, постояла, демонстрируя свое великолепие, и, словно осмысливая случившееся, взяла в зубы мясо и медленно, тихо ушла в заросли…
Федор неторопко шел к зимовью, мечтая о том, как натопит печь, напьется вкусного чая и завалится спать. Он никак не мог сдержать улыбки. «Если кому рассказать — не поверит. И не нужно рассказывать», — решил он.
* * *
После окончания охотничьего сезона Федор сдал пушнину и зашел в кабинет директора.
— Я прочитал книгу, которую вы мне дали. Занятно. О работе егеря.
— Это сколько же лет прошло? Долго читал.
— Каждый овощ в свой срок зреет.
— Значит, надумал, созрел?
— Да, хочу работать егерем.
— Сначала на курсы отправим. Это непростое дело, учиться нужно.
— Я согласен.
Поделиться ссылкой:
Про охотника Фому-6. Начало промысла в одиночку.
Для заброски Фомы в угодья Химченко разрешил использовать попутный рейс вертолёта геодезистов. Этот вид транспорта был диковинкой в этих местах – все заброски делались до сих пор с помощью старенького биплана АН-2, способного хоть на лыжах, хоть на колёсах сесть на берегу озера или реки (а если он был на поплавках – то вообще на озеро или реку). Вертолёт Фоме понравился — он мог сесть прямо на место будущей базы, и не надо было тащить все шмотки километр или более от места разгрузки самолёта.
С самого начала он построил лабаз, на который затащил все продукты и вообще – небогатый скарб промысловика.
Лабаз он построил совершенно не такой, как четыре года назад, на пристани, возле метеостанции, наслушавшись в училище рассказов старших о жизни на «таёжках». То был огромный уродливый монстр, широченная площадка, опирающаяся на три древа сразу, покрытая брезентов и похожая на разворошенное сорочье гнездо.
Сегодняшний лабаз Фомы был аккуратным компактным срубом под двускатной крышей, настоящим сказочным теремом, насаженным на одно! всего одно сухое дерево, как кусок мяса насаживается на шампур.
Ствол лиственницы, высохший и приобретший костяную прочность, Фома ошкурил и сделал на высоте роста жестяный воротник – от многочисленных в тайге грызунов. Дело в том, что многие лесные мыши очень комфортно чувствуют себя не на земле, а над землёй, а крошечные красные полёвки – рыжие, короткохвостые, с огромными глазами-бусинами, могут вообще считаться полноценными древолазами.
Ну и, само собой разумеющимся можно было считать этот лабаз недоступным для медведя и росомахи – главных таёжных грабителей.
Оказавшись один, Фома будто воспрянул. Он, в буквальном смысле, почувствовал, как за спиной раскрываются крылья.
Несмотря на то, что Фома уже пять лет почти непрерывно жил в тайге, он всё равно был ограждён от природы тем или иным социумом. Конечно, этот социум постепенно уменьшался , но так или иначе – первое время он был просто государевым человеком, и, несмотря на то, что коллектив метеостанции состоял всего из четырёх человек, на его защиту могли быть брошены усилия куста метеостанций, управления по метеорологии, а то и всей страны. Было достаточно лишь включить рацию и выбить нужную морзянку. Даже кода Фома ушёл с метеостанции и перешёл на работу в совхоз, на его стороне оставались Синицын и Сельянов.
Сейчас же Фома был по-настоящему один.
И ему, чёрт возьми, нравилось это ощущение!
Все эти три недели Фома ночевал под открытым небом возле костров. Он носил на себе свёрнутый в рулон ватник, завёрнутый в оленью шкуру. Сложив нодью, он располагал шкуру подле костра, а сам ложился спать на неё, прикрыв ватником поясницу.
За три недели он обошёл весь свой участок. Думал, соображал, прикидывал, где будут стоять избушки, пролегать путики, наметил несколько точек, где совершенно точно установит капканы. Это был его кусок земли – не очень хорошей земли, но очень большой кусок. И он выбрал его так, чтобы никто, никакой совхоз или партия и правительство не смогли согнать его отсюда.
Но кроме совхоза, партии и правительства здесь были другие претенденты на лидерство.
Надо сказать, что за предыдущие пять лет ему ни разу не пришлось встретиться один на один ни с по-настоящему большим медведем, ни с росомахой. Надо сказать, что здесь, в бассейне Омолона, медвежьи следы хоть и встречались постоянно по берегам рек и на склонах сопок, но сами звери на глаза не лезли. Только в прошлом году дед Сельянов застрелил небольшого медведька при попытке его залезть в спрятанную на берегу бочку с солёным хариусом. Фома посмотрел на зверя и внутренне пожал плечами – по габаритам он был примерно таким же, как крепко сбитый человек. То есть, как сам Фома. Лоси здешних мест производили неизмеримо более внушительное впечатление.
Тем не менее, мимо внимания Фомы не прошло то подчёркнутое внимание, которое дед Сельянов уделял этому вроде бы отсутствующему в лесу зверю. Он принципиально выходил на путик с двумя ружьями – малокалиберкой на соболя и белку; и с трёхлинейным мосинским карабином.
— Малопулька ему ничего сделает. Вы, конечно, якутов слушайте, они брехать горазды, как из малопульки чернозверя в глаз бьют. (дед Сельянов почему-то называл всех местных аборигенов «якутами», наверное, потому что сам свою северную одиссею он начал в устье реки Лены, в Якутии). Но при мне ни один якут в череня из мелкаша даже не целился. Потому что, черень-то, может, после малопульки и сдохнет. Но уж с якута он точно шкуру спустить успеет.
Тогда же Сельянов показал парням объеденный мухами череп того небольшого медведя. Всё сразу стало понятно – выходы глазных нервов и ушные раковины были запрятаны глубоко в кости, да ещё и хитро изогнуты. Вышибить глаз пулей медведю было можно, а вот попасть через тот же глаз в мозг – нет.
— А большой медведь – он какой бывает? – спросил Синицын.
— Да сложно сказать, — задумался дед. – Этот точно мелкий. Медведица больше раза в два. А кобель, «хозяин» то есть – так и в пять раз больше…
Фома с трудом измерял зверей масштабах «в три раза, в пять раз больше». Но он встречал на берегах рек по-настоящему крупные следы, и потому положил себе считать большого медведя действительно опасным зверем.
И вот теперь, на берегу Олоя, он стоял над широченным, как ему показалось, с днище ведра, следом зверя.
Фома поставил рядом свою ногу, обутую в резиновый сапог сорок пятого размера. Сравнил следы и убрал ногу. Всё равно, ничего не понятно. Затем увидел целую цепочку следов. Попытался в уме сконструировать поверх отпечатков всего зверя. Выругался витиевато и грубо. Всё равно из оружия при нём была только эта одна малопулька.
С той поры Фома стал очень чутко спать, ночуя под открытым небом.
На новом участке Фома в одиночку сложил первую избушку. Избушка была совсем небольшой – два с половиной на три метра, и сложил её Фома из довольно тонких брёвен – таких, чтобы он мог закатывать их в одиночку на высоту своего роста. Крышу он сделал из жердняка, заложил дёрном и засыпал туда несколько сот килограммов грунта – такое он видел на якутских поварнях. Печку он сделал из бочки под горючее, наполовину
Первый сохранившийся взрослый пещерный медведь — даже его нос не поврежден
Уникальное открытие прекрасно сохранившегося вымершего пещерного медведя, чьи зубы видны спустя 39 000 лет. Рисунок: СВФУ
Более подробная информация о находках будет объявлена в ближайшее время.
До сих пор были обнаружены только кости пещерных медведей.
По словам одного из ведущих российских экспертов по исчезнувшим видам ледникового периода, новые находки имеют «мировое значение».
Ученый Лена Григорьева сказала об обнаружении на острове взрослого зверя: «Сегодня это первая и единственная находка в своем роде — целая туша медведя с мягкими тканями.
‘Он полностью сохранился, все внутренние органы на месте, включая даже нос.
«Раньше находили только черепа и кости. Эта находка имеет огромное значение для всего мира ».
Первый сохранившийся взрослый пещерный медведь — даже с целым носом — обнаружен на острове Большой Ляховский. По крайней мере, одна сохранившаяся туша пещерного медвежонка была найдена на материковой части Якутии. Фотографии: СВФУ
Останки были найдены оленеводами на острове. Останки будут изучены учеными Северо-Восточного федерального университета ( СВФУ, ) в Якутске, который находится на переднем крае исследований вымерших шерстистых мамонтов и носорогов.
К исследованию будут приглашеныроссийских и зарубежных коллег.
Пещерный медведь ( Ursus spelaeus ) — доисторический вид или подвид, обитавший в Евразии в период среднего и позднего плейстоцена и вымерший около 15000 лет назад.
По приблизительным предварительным предположениям, медведь мог обитать в Каргинском межледниковье (это был период от 22000 до 39500 лет).
«Для точного определения возраста медведя необходимо провести радиоуглеродный анализ», — сказал старший научный сотрудник лаборатории Музея мамонта в Якутске Максим Чепрасов.
«Искатель» передал право на исследования ученым СВФУ, — сказал он.
Остров Большой Ляховский, или Большой Ляховский, является крупнейшим из Ляховских островов, принадлежащих архипелагу Новосибирских островов между морем Лаптевых и Восточно-Сибирским морем на севере России. Картина: Александр Обоимов
«Будет подготовлена научная программа его комплексного изучения. Нам предстоит изучить тушу медведя всеми современными научными методами исследования — молекулярно-генетическими, клеточными, микробиологическими и другими.
«Исследование планируется в таком же масштабе, как изучение знаменитого мамонта Малоляховского», — сказала д-р Григорьева, ведущий научный сотрудник Международного центра коллективного использования молекулярной палеонтологии Института прикладной экологии Севера СВФУ. .
В последние годы были замечены крупные открытия мамонтов, шерстистых носорогов, жеребенка ледникового периода, нескольких щенков и детенышей пещерного льва, поскольку вечная мерзлота в Сибири тает.
Лена Григорьева (первая слева), ведущий научный сотрудник Международного центра коллективного использования молекулярной палеонтологии Института прикладной экологии Севера СВФУ.Лена изображена у трупа жеребенка возрастом 42000 лет, найденного в Батагайской впадине в Якутии
.Охота на бурого медведя в России от 6000 долл. — в Сибири, Камчатка
Общая информация
Охота на бурого медведя доступна практически в любой точке России, но особенно хороша на полуострове Камчатка, европейском Северо-Западе и вдоль побережья Охотского моря. . Популяция бурых медведей в России стабильна на протяжении многих лет и, по оценкам, в настоящее время составляет около 150 000 особей. Это больше, чем во всех других странах мира вместе взятых. Ареал русского бурого медведя непрерывно простирается на расстояние 10 000 км (6000 миль).) от границы с Финляндией на западе до Тихого океана на востоке.
Сергей Шушунов и его ООО «Русская Охота» предлагают лучшую охоту на медведя в России, включая Европейский Северо-Запад России в Санкт-Петербурге, Карелии, Новгороде и Тверской области, в Центральной и Южной Сибири, включая Алтай, Туву и Иркутск. регионы, вдоль побережья Тихого океана — Камчатка, Магадан, Охотск, Кавказские горы. Как правило, размер бурых медведей в Евразии постепенно увеличивается с запада на восток.Самые маленькие животные, если судить по размеру черепа и поверхности шкуры, обитают в странах Центральной Европы, таких как Словакия, и самые крупные на тихоокеанском побережье России.
Размер трофеев, найденных в европейских частях Руси и Сибири, аналогичен размеру гризли. Найденные на Камчатке и Магадане трофеи по размерам соперничают с медведями на острове Кадьяк. Самая высокая плотность популяции бурого медведя находится на побережье Тихого океана и в европейской части страны.
Большое количество бурых медведей в России делает охоту очень продуктивной.Успешность охоты на бурого медведя и гризли на Аляске или в Канаде составляет около 30%. Напротив, во многих регионах России он превышает 90%, а в некоторых районах высокая плотность животных позволяет охотникам забрать домой более одного трофея. При более низких ценах, чем охота на медведя в США и Канаде, и в три раза большей успешности охота на русского бурого медведя намного более рентабельна и с меньшей вероятностью закончится разочарованием. Это
.Крупнейшие кустарные и лесные пожары в зарегистрированной истории
Иемима Плоскариу, 15 марта 2018 в World Facts
В 2013 году в сибирской тайге горит лесной пожар. В 2003 году этот удаленный район Сибири стал местом крупнейшего лесного пожара за всю историю с точки зрения выгоревших акров.Лесные пожары, иногда называемые лесными пожарами или кустарными пожарами, обычно носят катастрофический характер и могут сжигать акры и акры всего на своем пути.Хотя лесные пожары наиболее популярны в сельских или лесных районах, они могут быстро превратиться в смертельные, если они затронут районы проживания людей. Чтобы поддержать жизнеспособность некоторых лесных видов, лесные пожары фактически являются неотъемлемой частью естественной среды обитания. Однако крупномасштабные лесные пожары, которые часто вызваны поведением человека, могут иметь очень негативные последствия для окружающей среды, начиная от деградации видов и плохого качества воздуха, последнее из которых может иметь последствия на многие мили.В этом списке мы рассматриваем самые страшные лесные пожары всех времен с точки зрения выгоревшей площади.
5.Великий пожар 1919 года — 5 миллионов акров, Канада
Великий пожар 1919 года сжег 5 миллионов акров земли в западной Канаде, и пожар начался к северу от города Эдмонтон. Дерево, вырубленное для деревообрабатывающей промышленности, способствовало быстрому возгоранию огромного ада. В результате пожаров сотни людей лишились дома, а также погибли по меньшей мере 11 человек. Ученые указали, что природа обширных бореальных лесов может сделать эту территорию особенно подверженной лесным пожарам.
4. Лесные пожары Черной пятницы 1939 года — 5 миллионов акров, Австралия
В Виктории, Австралия, 13 января 1939 года лесные пожары были спровоцированы засухой и сильными ветрами, которые стали причиной лесных пожаров Черной пятницы.Было сожжено около пяти миллионов акров земли, семьдесят один человек погиб вместе с разрушением целых поселков. Также негативно пострадали плодородие почвы и запасы воды.
3.Лесные пожары в Манитобе в 1989 году — 8,1 миллиона акров, Канада
В 1989 году канадская прерийная провинция Манитоба подверглась ужасным лесным пожарам, распространившимся на удивительные 8 миллионов акров. Пламя более 1000 отдельных лесных пожаров стало причиной тысяч эвакуаций по всей провинции. Несколько домов и другое личное имущество были уничтожены в результате пожара, вызванного сочетанием сильной засухи и человеческой деятельности.
2. Пожары на Северо-Западных территориях 2014 г. — 8,4 млн. Акров, Канада
В 2014 году ужасный пожар охватил леса Северо-Западных территорий, огромной территории на севере Канады.Пламя, охватившее территорию площадью более 3,5 миллионов акров, возникло в результате более 100 отдельных пожаров, возникших в этом районе. Пожары были настолько сильными, что стали причиной предупреждений о загрязнении воздуха за тысячи километров, в более южных провинциях прерий Канады и некоторых штатах США. Некоторое количество дыма было видно даже в Западной Европе.
1.2003 Пожары сибирской тайги — 47 миллионов акров, Россия
Сибирские лесные пожары 2003 года привели к тому, что 47 миллионов акров земли были охвачены пламенем. Выбросы от этих пожаров равнялись сокращению выбросов, обещанному Европейским союзом в соответствии с Киотским протоколом. Повышение температуры и таяние вечной мерзлоты в Сибири являются наиболее вероятной причиной роста числа и интенсивности лесных пожаров в Сибири.Спутниковые снимки пожара показывают окутанную дымом Евразию. Последствия этих пожаров видны в современных экологических исследованиях истощения озонового слоя.
15 крупнейших лесных пожаров по количеству сожженных акров
| Звание | Пожар | Местоположение | Размер пожара (акры) |
|---|---|---|---|
| 1 | 2003 г. Пожары в сибирской тайге | Россия | 47 000 000 |
| 2 | Пожары в Северо-Западных территориях 2014 г. | Канада | 8,400,000 |
| 3 | Пожары в Манитобе 1989 года | Канада | 8,105,000 |
| 4 | Лесной пожар «Черная пятница» 1939 года | Австралия | 5,000,000 |
| 5 | Великий пожар 1919 г. | Канада | 5,000,000 |
| 6 | 1950 Пожар Чинчага | Канада | 4,000,000 |
| 7 | 2010 Лесные пожары Боливии | Боливия | 3,700,000 |
| 8 | 1910 Пожарная | США 9004 5 | 3,000,000 |
| 9 | 1939 Black Friday Bush Fires | Австралия | 2,000,000 |
| 10 | 2011 Richardson Backcountry Fire | Канада | 1,700,000 |
| 11 | 1871 | Peshitgo FireСША | 1,500,000 |
| 12 | 2016 Форт МакМюррей Файрс | Канада | 1,434,780 |
| 13 | 2008 Калифорния Летние лесные пожары | США | 1,375,781 |
| 14 | 2005 Комплекс Тейлора Пожар | США | 1,305,592 |
| 15 | 2009 г. Огонь «Черная суббота» | Австралия | 1,100,000 |
О сибирском тигре | Русское географическое общество
Амур
Panthera Tigris altaica
Заказ: Carnivora
Семья: Felidae
Род: Panthera
Статус сохранения: Под угрозой исчезновения
В 1947 году амурский тигр был взят под охрану, и охота на него была полностью запрещена. Амурский тигр занесен в Красный список исчезающих видов МСОП, Красную книгу России как исчезающий вид и внесен в Приложение II Конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС).
Где обитает амурский тигр: 95% мировой популяции амурских тигров проживает на Дальнем Востоке России, 5% популяции проживает в Китае.
Размер: Длина туловища амурского тигра без хвоста — 160-200 см, длина хвоста около 100 см. Вес взрослого животного может достигать 300 кг. Самый большой зафиксированный вес — 384 кг.
Внешний вид:
Сибирский тигр крупнее бенгальского тигра; шерсть у него гуще и ярче.Тело красноватое, покрытое узкими черными поперечными полосами. Рисунок каждого тигра уникален, как отпечатки пальцев: вы не найдете двух тигров с одинаковым рисунком.
Тигры маскируются черными полосами. Черные белые пятна за черными ушами имеют другое назначение. Когда тигрица движется по лесу, она ставит уши так, чтобы следящие за ними детеныши могли их хорошо видеть.
Зимнее пальто более яркое и густое. Широкие подушечки помогают тигру передвигаться по глубокому снегу.
Поведение и образ жизни:
Тигры почти всегда в движении.Они ищут добычу, патрулируя свою территорию. Как и другие кошки, они метят свою территорию. Они также скребут землю или встают на задние лапы и снимают с деревьев отслаивающуюся кору. Иногда эти отметины встречаются на высоте 2-2,5 м от земли.
Тигры консервативны — годами ходят по одним и тем же маршрутам. Они никогда не покидают свою территорию, если в ее пределах достаточно добычи.
Размер ареала может варьироваться в зависимости от пола, возраста и количества копытных на территории.Например, тигрица с детенышами занимает гораздо меньшую территорию для охоты, чем одиночные животные.
Сибирский тигр обладает огромной физической силой и прекрасно развитыми органами чувств. Тигры много времени проводили на охоте. Их основная добыча — копытные. Чтобы поймать добычу, тигр подкрадывается к ней, бьет спину, ставит задние лапы на землю и атакует. Только одна из десяти попыток оказывается успешной. Если попытка не удалась, тигр предпочитает не преследовать жертву, а искать новую. Когда в лесах мало добычи, амурский тигр может напасть на крупного рогатого скота и собак.
Кормление:
Рацион тигра в основном состоит из дальневосточного благородного оленя, европейского дикого кабана и осевого оленя. Суточная потребность в пище 9-10 кг мяса. Для благополучия одному виду тигров ежегодно требуется 50-70 копытных.
Амурский тигр не только охотится, но и ловит рыбу. Во время размножения тигры могут ловить рыбу на перекатах горных рек.
Репродукция:
амурских тигра считаются полигамными.Периоды размножения и родов не привязаны к определенному сезону. Тем не менее, амурские тигры обычно приносят потомство в апреле — июне.
После трех-четырех месяцев ожидания тигрица рожает двух-трех слепых детенышей. Мама старается устроить логово для детенышей в наиболее безопасных и труднодоступных местах, где они будут укрыты от других хищников — в густых лесах, пещерах, расселинах в скалах.
Детеныши открывают глаза на девятый день, а их зубы начинают расти в возрасте двух недель.Тигрица кормит своих детенышей молоком до 6-месячного возраста. В двухмесячном возрасте детеныши начинают узнавать вкус мяса.
Детеныши много играют и приобретают охотничьи навыки. С шестимесячного возраста детеныши следят за матерью во время охоты и воспринимают уловки поиска и добывания пищи. В возрасте одного года детеныши впервые пытаются применить свои навыки. Но первые попытки часто терпят неудачу. Получить первую крупную добычу они смогут только к 2 годам.
Детеныши проводят первые годы жизни с матерью. Тигрица охотится с молодыми тиграми, пока они не достигнут половой зрелости. На второй год молодые тигры отделяются от матери, но продолжают жить на ее территории.
Срок службы:
Продолжительность жизни амурского тигра 16-18 лет (в неволе до 25 лет).
Интересные факты:
Амурский тигр — самый крупный тигр в мире и самая северная популяция тигров.
У амурского тигра самый густой и длинный мех.У него меньше полос, чем у других подвидов. Общее количество полос может достигать 100.
видов тигров в настоящее время сохраняются в 14 странах — Бангладеш, Бутане, Вьетнаме, Индии, Индонезии, Камбодже, Китае, КНДР, Лаосе, Малайзии, Мьянме, Непале, России и Таиланде.
За последние 100 лет популяция тигров сократилась в 25 раз.
.